Мы с Рен переглянулись и, синхронно поклонившись, стали бочком уходить с берега. А то мало ли. Вот сейчас отпустили, а потом догонят и как… Не знаю, что «как», но медлить мы не стали и рванули вверх по тропинке.

Добежав до дорожки что, вела к нашему домику, мы слегка расслабились, и я спросила:

- А что значит «чувствуют», что нет учителя? – начала задавать я вопросы, и вполовину не поняв ничего из того, что произошло на берегу.

- Ну как же? Тоска, печаль, непонятная грусть и отсутствие аппетита. Хотя последнее ты почувствовать не в состоянии, – хмыкнула Рен.

- Аааа, – с мнимым пониманием протянула я, хотя вот ничего подобного не чувствовала.

- А когда это вот такое сильное, – это значит, что все три учителя покинули Долину. Наверное, опять какая-то серьезная заварушка у людей, и они решили поучаствовать, – пожала плечами Рен.

Так… С этим понятно. Тоска по любимому… Ну… так себе. Мне пока не грозит, к счастью.

- А почему Мирори такая худенькая и слабая? Что с ней? Разве лисицы болеют?

-У нас может закончиться внутренняя энергия. Я сама в этом плохо понимаю. Но вот магия, она кончается, и не вечная она совсем. И тогда лисица начинает расходовать жизненные силы. А это неправильно. Но как говорят, пару месяцев назад Мирори у людей попала в неожиданную засаду и еле вырвалась. И вот уже несколько месяцев восстанавливается. И старшие сестры ей помогают. И Мэй ходила. Мэй добрая. Это она как-то обмолвилась у Такэ об этом, когда нас на очередную встречу позвали.

- А красная, ну в смысле Такэ, ходила помогать? – спросила я.

- Нет, – покачала головой Рен.

- А лису можно убить? Я думала, что мы бессмертные?

- Да, мы бессмертные, но только вот у нас всего одна жизнь.

- Эм… не поняла… А у остальных сколько? – удивилась я.

- Как сколько? У каждого есть душа, и она бессмертна. И вот, например, у людей, когда они умирают, то уходят на перерождение. И этот процесс бесконечен. А вот у лисиц нет. После жизни мы не перерождаемся. Нам дано много сил и бессмертие. Но за это мы платим тем, что живем всего один раз. Все должно быть в равновесии.

- Как-то нечестно?

- Ну, а ты представь, если бы мы были еще и бесконечно перерождаемые? Это же власть и могущество, да еще и безнаказанность! Нет, так не бывает, – пожала плечиками Рен.

- А у псов-инугами? У них тоже одна жизнь? – снова спросила я.

- Да. И у них. У всех бессмертных она одна. Ну, разве только у кошек. Там что-то с перерождением связано. Вот у них определённое количество жизней. Но я не знаю ни сколько у них жизней, ни что будет с ними потом. Было как-то неинтересно. Кажется, что у них столько же жизней, как и у нас хвостов.

- Девять жизней, – хмыкнула я.

- Да, по-моему. Но коты и слабые. Им и вполовину не подвластно все то, что могут лисы.

- А откуда берутся лисы?

- Рождаются! Великий лес в Долине их принимает. Всякая лисица может стать кицунэ, – пояснила Рен, но поймав мой непонимающий взгляд смутилась, – Аика? Я почём знаю?

- Но… Может бывают какие-то исключения? Ну по поводу одной жизни?

И я почему-то с ужасом подумала о той, другой «Аике». Вот если она попала в мое тело, – это еще полбеды. А если она и в самом деле просто канула в Великое Ничто? Просто по глупости и лени?

- Я не знаю, Аика. Но так говорят. Может быть у нас и в самом деле всего одна жизнь без права на перерождение. А может быть и нет. Я не хочу об этом думать! – твердо сказала Рен.

- Ладно. А вот что это старшие сестры говорили про начало обряда «привлечения мужского внимания»? Это про что? – снова спросила я.