– Так больно, – простонал он.

Ки отступила на шаг, ошеломленная.

Она видела, как Темное Отражение превращается в Филина, и понимала: он никак не мог сейчас оказаться здесь. Но рука, держащая осколок стекла, отказывалась подчиняться разуму – ослабела, опустилась сама собой.

Филин нетвердой походкой подошел к Ки, по-прежнему зажимая кровоточащую рану. Дрожащей рукой коснулся ее руки, мягко попытался взять осколок.

– Не прогоняй меня, – плача, сказал он.

Ки закрыла глаза, сдаваясь. «Я не могу, просто не могу».

– Ты – не Филин, – слабо прошептала она.

«Не Филин» – подхватили стены. «Не Филин» – сотнями стеклянных голосов отозвалось разбитое окно. «Не позволь Ламьель победить», – прошептала книга загадочного Сказочника. «Если сердце разобьется, Дайана умрет», – печально обронила кровать, нежа в своих объятиях осколки хрусталя. Ее, Дайаны, осколки.

Ки распахнула глаза.

– Ты – не Филин, – уже тверже сказала она. Выпрямилась, вскинула подбородок, вперив взгляд в Темное Отражение, принявшее облик друга.

«Спасибо», – шепнула она духам. Резко опустила руку, вонзая осколок стекла в грудь того, кто выглядел, как Филин, но быть им никак не мог. Лицо друга расплывалось из-за слез, но Ки сумела увидеть, как его тело превращается в зыбкую черноту и… растворяется, бесследно исчезая.

Ки запретила себе бояться – сейчас не время для страхов и сомнений. Подняла хрустальное сердце Дайаны, с подушки забрала ее слезу. Вбежала в кабинет мистера Морэ. Взгляд ее метался по окружающим предметам в поисках подходящей для слезы шкатулки, пока не наткнулся на красивые старинные часы на цепочке. Открыв их, на внутренней стороне крышки Ки увидела фотографию красивой женщины с длинными темно-русыми волосами, с ниткой жемчуга на лебединой шее. Беатрис Морэ. Под крышечку часов она вложила слезу Дайаны. Ее сердце Ки положила в мешочек из-под специй, найденный на кухне, и подвязала на пояс платья. Торопливо набила сумку вещами, которые могли пригодиться в дороге, туда же кинула и нож.

Уже уходя с кухни, Ки вдруг остановилась. Она понимала, что с Митси и миссис Одли что-то случилось – ведь даже тогда, когда она билась с Темным Отражением, они не дали о себе знать. Ки лишь надеялась, что они там же, где и Ари – тогда хотя бы существовал шанс, что они живы. Но вдруг… вдруг им требовалась помощь? Она повернула назад, зашла в кладовку. И в первое мгновение хотела радостно вскрикнуть – Митси была там, у полки с вареньем. Но стоило сделать шаг по направлению к ней, как Ки поняла, что видит лишь ее отпечаток – плоский, как картон. Она закричала, и то, что прежде казалось ей Митси, осыпалось на землю кучкой пыли.

Ки бросилась вон. Ворвалась в комнату миссис Одли, молясь, чтобы ее не постигла участь Митси. И застыла на пороге, увидев разинутый в крике рот, плоскую, тянущуюся к ней руку.

Плакать больше не было сил.

Ки вошла в кабинет Алистера Морэ, где над столом висела картина в золоченой раме: старинный дом и красивая женщина, играющая на рояле. Посередине холста зияла дыра – через нее в их мир и ворвалось Темное Отражение. Ки решительно протянула вперед руку, хотя внутри все заледенело от страха. Набрала в легкие воздуха – как перед прыжком в ледяную воду – и коснулась чернеющей бреши.

В тот же миг мир распался на сотни осколков, и, разбившись, погас.

Как только темнота перехода рассеялась, Ки обнаружила себя посреди полупустой комнаты. Оглянувшись, она увидела лежащий на полу холст. На нем был изображен кабинет мистера Морэ: заваленный бумагами стол и дверь, выходящая в коридор второго этажа. Наклонившись, Ки аккуратно свернула холст – ее путь обратно. Резко выдохнув, огляделась.