– Но, Дайана… – Ки совсем растерялась. – Это же сказка, да?

В почти прозрачных глазах появилось какое-то сочувствие – так смотрят на неразумное дитя, которое не признает очевидных истин.

– Ки, ты еще не поняла? Это история о нас: обо мне, маме, папе и Ари.

Ки задумалась. А ведь правда, очень похоже! Дайана – девочка с прозрачными, почти не видящими глазами и светлыми волосами – Хрустальная Принцесса и Истинный Дар. Алистер Морэ – сильный маг, чародей, потерявший жену. Беатрис Морэ – пропавшая во владениях Ламьель чародейка, а красавица Ари – зачарованная Хранительница Дайаны, следующая за ней по пятам.

Как будто кто-то списал историю с них, придав действительности налет волшебства и сказочности. Правда, сказка получилась какой-то мрачной…

– Ты все еще думаешь, что это выдумка? – тихо спросила Дайана.

– Я не знаю, – честно призналась Ки.

Да, она и сама обладала чем-то, что принято называть сверхъестественным, но… Одно дело знать, что у каждого предмета в этом мире есть заключенный в него дух, и уметь их слышать, а другое – поверить в полный волшебства мир, где есть джиннии, хранители и чародеи.

– Тогда смотри.

Дайана вздохнула и, вынув руку из-под одеяла, протянула вперед.

Кончики ее пальцев были прозрачными, и сквозь них Ки видела трещины на половицах. Она удержала рвущийся наружу вскрик и дрожащей рукой прикоснулась к пальцам Дайаны. Холодные, гладкие – как и положено хрусталю.

– Теперь ты мне веришь? – тихо спросила Дайана.

Кивок дался Ки нелегко.

– Ты и есть Истинный Дар, – ошеломленно прошептала она. Вскинула голову: – Что теперь с тобой будет?

– Я стану хрустальной, как и хотела Ламьель.

Дайана прикрыла глаза. Она не плакала. Иногда казалось, что она вовсе не умеет плакать.

– Папа хотел отправиться за мамой, оставив Ари меня защищать, но… Особняк стоит на перекрестке миров, но вход в мой родной мир запечатан. Вот уже несколько лет – с тех самых пор, как мама исчезла. Кем или чем запечатан – не знаю. Никто из нас не знает. Папа… он потерял в схватке с Ламьель все свои чары без остатка и не может открыть вход в Ордалон, чтобы отправиться туда и найти маму. У Ари для этого не хватает сил, а я… – говорить Дайане стало еще тяжелее. – В моем сердце – Истинный Дар, вот только я понятия не имею, как им пользоваться. Я знаю, что, переселившись в этот мир, папа хотел защитить меня и спрятать от всевидящего ока Ламьель, но правда в том, что вся моя жизнь была бесконечным побегом. С тех пор, как мы оказались здесь… учить меня магии оказалось просто некому. Во мне заключена огромная сила, но большая часть ее дремлет. Мы перепробовали все, пытаясь открыть вход в Ордалон, но ничего не помогало. Пока…

– Пока что?

– Пока кто-то изнутри – оттуда, из Ордалона, не пробил в защитном барьере брешь. Кто-то пытается проникнуть сюда. Магия – мы с Ари чувствуем ее. Защита особняка слабеет. Кто-то – или что-то – подтачивает ее с той стороны, чтобы через образовавшуюся щель вырваться наружу. Вот почему с каждым днем мне все хуже. Вот почему мои глаза и тело стекленеют. Чем шире брешь, тем сильнее моя связь с Ордалоном, тем сильнее мое проклятие. Джинния. Я думаю, это она. Она пришла за мной, как и обещала.

– И что же нам делать? Нельзя же сидеть и ждать, пока они – кем бы они ни были – проникнут сюда! – горячо воскликнула Ки. Осознала, что сжимает руки в кулаки и с трудом заставила себя их разжать.

Опустив уголки губ, Дайана покачала головой.

– Мне жаль, но… ничего нельзя поделать. Я, как могу, пытаюсь залатать брешь, но не знаю, на сколько еще меня хватит – хрустальное проклятие выпивает из меня силы.