Я молчала, и следом донёсся голос Юрки:

— А чё она, я сейчас возьму и снесу эту дверь к херам. Схожу ребят позову. Эй, Смородинова! Щас будет веселуха, — он засмеялся неприятным булькающим смехом.

— Подождите... — я снова выглянула, хотела попытаться ещё раз убедить их, что денег у меня нет.

Юра молниеносно сунул в щель руку и схватил меня за кофту. Подтащил к себе, невзирая на то, что я изо всех сил упиралась руками. Ткань жалобно затрещала.

— А ну открывай, шкура, — дохнул он мне в лицо. Я зажмурилась и задержала дыхание от вонючей смеси алкоголя и полупереваренного лука.

Всем телом навалилась на дверь, зажимая его руку между створкой и косяком. Юра выругался и отпустил меня. Дверь захлопнулась, но в неё тут же принялись стучать. Спиной я чувствовала, как она содрогается под ударами.

— Ща, погоди, шваль! — донеслось до меня.

А потом спокойный голос со знакомым мягким акцентом:

— Что здесь происходит?

Лин!

Слова не могли передать переполнившее меня облегчение. Позорище так полагаться на кого-то, кто младше тебя, но при звуке его голоса я мгновенно успокоилась.

Теперь всё будет хорошо.

Я осторожно приоткрыла дверь, по-прежнему не снимая с цепочки. В щели показался стоящий у лестницы Лин, настороженно оглядывавший площадку.

— Совершенно ничего, — быстро ответила чиновница. — Мы уже уходим.

— А-а, козлина! — набычился Юра. — Это ж он мне фонарь под глаз привесил!

Юркин фингал — дело рук Лина? Когда успел? Неужели прямо в тот день, когда спас меня от него? Боже, он сказал, что пойдёт в магазин, а сам отправился в тот притон на первом этаже!

Мне вспомнилась тихая ярость, с которой Лин смотрел на мои синяки, оставленные руками Юрки. Я представила, как он стучит в дверь соседа — или просто раскрывает пинком — находит в квартире Юрку, суёт ему в рожу и молча уходит. Это было так похоже на Лина, что я чуть не улыбнулась.

— Вы из этой квартиры? — сориентировалась чиновница. — Мы пришли по поводу залива.

Она высыпала на него тот же ворох внушительных фраз, что незадолго до этого на меня. Несколько раз повторила про нанесённый ущерб и про сто тысяч.

Лин молчал, не спуская глаз с Юры. Тот, видимо, решил отдать ведущую роль женщине и, сгорбясь у стены, выжидал окончания переговоров.

— Ирри, — позвал меня Лин. — Ты их знаешь? Они говорят правду?

Я только помотала головой, чувствуя себя жалкой и беспомощной.

— Не знаю, но у нас нет столько денег.

Лин перевёл глаза на женщину:

— Вы слышали? Уходите.

— Вы что, думаете, вам это с рук сойдёт? — взвизгнула та. — Юрий! Разберитесь!

Юра взревел что-то неразборчивое, но угрожающее. Испугавшись за Лина, я метнула взгляд вглубь квартиры. Где-то там лежит телефон, надо вызвать полицию. Или нет — нельзя, потому что полиция наверняка примет их сторону.

— Господи, бандит! — крик женщины заставил меня снова посмотреть на площадку.

И я обомлела, потому что Юра уже лежал, схватившись за живот, и громко стонал, а Лин — мой Лин — сжимал в правой руке нечто совершенно с ним не вяжущееся.

Пистолет.

Причём сжимал привычно, уверенно, было видно, что ему не в новинку управляться с оружием. Отодвинулся от стены, открывая дорогу:

— Уходите.

Женщина сначала ступала медленно, осторожно, словно ожидая выстрела в спину. Затем повернула на другой пролёт и тогда уже ринулась вниз быстро, как испуганная лисица. Длинная рыжеватая шуба усиливала сходство.

Уже снизу крикнула:

— Я этого так не оставлю! Ждите повестки в суд! Всё отдадите, ещё и приплатите!

Лин посмотрел на меня. Я медленно, не чувствуя рук, прикрыла дверь, сняла цепь и снова открыла. Суд. Это было страшное слово.