Сигуранцев сказал сухим неприятным голосом:

– Ни один, – подчеркнул он с нажимом, – ни один чиновник высокого ранга в России еще не осужден ни за взяточничество, ни за казнокрадство!.. Вы, Игорь Самойлович, уж простите, совершенно напрасно менять девочек в борделе, они не виноваты… У Убийло вагоны улик, но где аресты, где суды, где наказание? Начиная с краха Советской власти, а это сколько лет прошло, ни один высший чиновник не привлекался к суду!.. В Китае, где коммунисты все еще у власти, ежемесячно сотню-другую расстреливают за взяточничество. Тем самым они сохраняют власть, сохраняют Китай, сохраняют китайскость.

Новодворский захохотал:

– Китай!.. Я сейчас лопну. Уже Китай нам ставят в пример!

Окунев и Павлов тут же заулыбались, еще помнят, что Китай – это сплошное рисовое поле, где по щиколотку в грязной воде бродят бедные оборванные крестьяне и сажают зеленые ростки риса. И ничего в этой беднейшей стране больше нет, а что есть – привезено из России, ибо в Китае даже лопаты деревянные, а на железные смотрят, как на чудо и драгоценность.

Я ощутил укол, у Китая хватает воли идти своим путем, не обращая внимания на протесты Запада. Потому Запад, протесты – протестами, уважает твердость Китая, его приняли во Всемирный Торговый Союз, куда не пускают Россию. А ведь у нас отменена смертная казнь, как требует Европа, у нас самые мягкие сроки наказания…

Каганов произнес невинно:

– А может быть, если долго уговаривать, в самом деле можно уговорить взяточников не брать взятки, волков – не трогать овец, а щук – не трогать карасей?

Новодворский поморщился, сказал деловым голосом:

– Расстреливать своих, чтобы чужие боялись? Недаром же Андрей Дмитриевич Сахаров, совесть нашей нации, говаривал, что тоталитаризм – отвратительно, а русский фашизм – это страшно и отвратительно вдвойне. Давайте все-таки сперва решим, где мы на пути искоренения терроризма, что, как говорится в свободной прессе, угрожает всему миру.

Сигуранцев вскинул брови:

– Валерий Гапонович, мы же не на митинге! Для нас, для России, угрозы терроризма практически нет. В США взорвали башни не потому, что уроды захотели красиво умереть, а потому, что человеческий организм сопротивляется: никто не хочет чувствовать волосатую руку США и в своей стране. Будут и другие теракты, это неизбежно. А вот у нас проблемы терактов вообще нет, а то, что называем терактами, связано только с Чечней, этой крохотной точкой на земле необъятной России. Решим проблему Чечни – о терроризме забудем. А вот для Штатов весь мир начинает превращаться в Чечню!..

Новодворский запротестовал:

– Чечню поддерживает весь исламский мир!

– Бред, – отрезал Сигуранцев. – Международного терроризма в отношении России не существует. Да, чеченцам помогают финансово и политически, но даже помогающие молчаливо признают, что это дело одной России, ее внутреннее дело, а вот присутствие Штатов на планете – это дело всего мира.

Громов прорычал:

– А Штатам на это начхать. Они пока не видят угрозы со стороны террористов… или вообще кого-либо. Для того чтобы юсовцы начали действовать… даже думать иначе!.. у них должны быть… гм…

Он замялся, умолк, Новодворский спросил жадно, стремясь поймать противника на неудачном приеме, добить:

– Что? Что должно быть?

– Должна быть более высокая степень угрозы, – ответил Громов. – Не согласны? Уважаемый Петр Петрович прав, нам нужно и дальше много и громко говорить о нехорошести террористов, но не заниматься этими проблемами. Это дело Штатов, международный терроризм направлен против них, а не против нас. Против нас только чеченцы – это совсем другое. Нам не надо влезать по уши в антитеррористические альянсы и вести себя очень уж активно, иначе и нам достанется заодно с Америкой. Но если Америке за дело, то нам за что?