Поскольку Милон был мускулист, хотя и не очень молод, ему не составило труда очаровать Фавсту и жениться на ней. Поднялся крик. Пуще всех вопил Клодий, даже громче, чем Фавст или Публий Сулла! Признаться, Фавста так и не излечилась от влечения к молодым и физически развитым ухажерам. Дошло до того, что однажды Милону пришлось высечь некоего Гая Саллюстия Криспа. Рим был доволен, хотя и не знал, что Милон выпорол и Фавсту, обуздав ее нрав.

К сожалению, Фавста пошла не в отца, в юности записного красавца. Нет, она походила на своего двоюродного деда, знаменитого Метелла Нумидийского. Грузная, коренастая, сварливая. Но все женщины одинаковы в темноте, поэтому Милон получал от нее точно такое же удовольствие, как от красоток, с которыми развлекался.

Помня о порке, Фавста не пыталась возражать. Она с тоской посмотрела на мужа и, хлопнув в ладоши, позвала своих слуг и рабынь.

Милон ушел и закрылся в секретной комнате со своим вольноотпущенником Марком Фустеном, который не носил имя Тит Анний, потому что стал клиентом Милона после освобождения из школы гладиаторов. Фустен было его собственное имя. Он был римлянином, приговоренным к гладиаторским боям за убийство.

– Планы несколько изменились, – отрывисто заговорил Милон. – Мы едем в Ланувий по Аппиевой дороге. Какая удача! Все знают, что я уже второй месяц собираюсь в мой родной город, чтобы предложить кандидатуру нового фламина. Никто не сможет сказать, что у меня не имелось причины оказаться на Аппиевой дороге. Никто!

Фустен, почти столь же крупный, как и его патрон, промолчал, но кивнул.

– Фавста решила ехать со мной, поэтому нам нужна большая повозка.

Снова кивок.

– Найми еще несколько повозок для слуг и для багажа. Мы там задержимся на какое-то время. – Он помахал запечатанным свитком. – Отправь это Квинту Фуфию Калену. Поскольку я еду с женой, хорошая компания не помешает. Кален нам подойдет.

Фустен кивнул еще раз.

– Нам также нужна полная охрана. – Милон кисло улыбнулся. – Фавста, несомненно, захочет взять все свои драгоценности, не говоря уже о столе из тетраклиниса, который она обожает. Сто пятьдесят человек, Фустен. Все в кирасах, шлемах, с оружием.

Фустен кивнул.

– И немедленно пришли ко мне Биррию и Эвдама.

Фустен кивнул и ушел.

Близился вечер, но Милон все еще хлопотал, отдавая распоряжения. Только когда совсем стемнело, он позволил себе удовлетворенно откинуться на подушки, чтобы насладиться запоздалым обедом. Все было сделано. Квинт Фуфий Кален пришел в восторг от предложения проветриться с другом, Марк Фустен подготовил лошадей для эскорта, а у повозок и просторной двуколки проверили каждую ось.

На рассвете явился Кален. Милон и Фавста неспешно дошли с ним до назначенного места за Капенскими воротами. Там толпились конники и стояла двуколка.

– Чудесно! – промурлыкала Фавста, усаживаясь на мягкое сиденье спиной к мулам.

От этих животных можно ждать всякого, на что воспитанной женщине смотреть неприлично. Напротив нее сели Милон и Кален, с удовольствием обнаружив перед собой небольшой столик для игры в кости и походной трапезы. На остальных местах возле Фавсты устроились ее служанка и слуга для Милона и Калена.

Как и все римские повозки, двуколка не имела рессор, чтобы сгладить дорожную тряску, но дорога между Римом и Капуей была практически ровной, покрытой слоем хорошо утрамбованной цементной пыли, которую в знойную пору время от времени поливали. Неудобство езды заключалось в непрерывной вибрации, а не в толчках. Естественно, челяди, разместившейся в менее комфортабельных транспортных средствах, приходилось хуже, чем господам, но все были рады сменить обстановку и в приподнятом настроении доехали до развилки в полумиле от Капенских ворот, где свернули на Аппиеву дорогу, оставив Латинскую в стороне. Фавста взяла с собой всех своих служанок, парикмахеров, банщиц, прачек, а также музыкантов и другую челядь. Милона сопровождали слуги, виночерпий, повара и пекари. У всех рабов, занимавших высокие должности, имелись собственные рабы. Всего, включая охрану, к Ланувию двигалось около трехсот человек. Колонна перемещалась со скоростью пять миль в час, было весело, и никто не сомневался, что путешествие благополучно закончится где-то часов через семь.