– Еще одно, Корнель, – сказал он. – У тебя есть сыновья?

– Двадцать три от одиннадцати жен.

– И у них тоже есть сыновья?

– Да. У тех, кто уже вырос.

– О, Сулле бы это понравилось! – засмеялся Цезарь. – А что у тебя с дочерьми?

– Их шесть. Рождалось больше, но я оставил только самых красивых. Сейчас я здесь, потому что выдаю одну из них замуж. За старшего сына Германа.

– Ты прав, – кивнул Цезарь. – Шесть дочерей – вполне достаточно для выгодных браков. Это весьма дальновидно! – Он стал серьезным. – Корнель, дождись меня здесь. На обратном пути в Косматую Галлию я намерен заключить с убиями договор о мире и дружбе. Один великий римлянин, уже, правда, умерший, был бы весьма доволен, если бы такой договор согласились подписать и херуски.

– Но у нас уже есть такой договор, – сказал Корнель.

– Да? И когда же его заключили?

– Примерно в то время, когда я появился на свет. Он хранится у меня.

– Вот как? Значит, я кое-что упустил. Скорее всего, он прибит к стене в храме Юпитера Несущего Победу, именно туда поместил его Сулла. Если его не уничтожил пожар.

Германский сын Суллы озадаченно заморгал, но Цезарь не стал ничего ему объяснять. Вместо этого он огляделся с нарочитым недоумением.

– Но я не вижу соседей херусков – сигамбров! Где они?

Ответ дал Герман:

– Когда ты вернешься, они будут здесь.

Свевы отступили к Бакенскому лесу – необозримые заросли буков, дубов, берез, – который в конце концов переходил в бескрайний Герцинский лес, простиравшийся на тысячу миль, доходя до Дакии и истоков известных всем рек, впадавших в Эвксинское море. Говорили, что человеку и за два месяца не дойти даже до середины этого леса.

Где дубы и желуди, там всегда свиньи. В непроходимых чащобах водились огромные, клыкастые и свирепые кабаны. Волки шныряли везде, охотились стаями и ничего не боялись. В галльских лесах, особенно в Арденнском, тоже встречались вепри и волки, но дремучие леса Германии не шли с ними в сравнение и давали пищу несчетному числу легенд. Там жили удивительные и ужасные существа! Огромные лоси, на ночь цеплявшиеся рогами за ветви деревьев, чтобы их тяжесть не мешала им спать, слоноподобные зубры и колоссальных размеров медведи с когтями в палец взрослого человека и клыками, превосходящими клыки льва. Подле этих зверей, вставших на задние лапы, самые рослые люди казались пигмеями, но германцы охотились на лесных великанов в основном из-за шкур: в холодные ночи они грели лучше самого теплого одеяла и потому всегда были в цене.

Неудивительно, что солдаты с трепетом смотрели на чащобу Бакенского леса, и каждый из них мысленно обещал принести щедрые дары Индигету, богу солнца, и Теллус, богине земли, если те внушат Цезарю мысль, что углубляться туда не надо. Конечно, они всюду готовы следовать за своим полководцем, но превозмогая сильный страх.

– Поскольку германцы не друиды, – объявил Цезарь легатам, – нет смысла валить их деревья. Мы показали им свои когти и кончим на том. Я возвращаюсь в Косматую Галлию.

Однако новый мост за собой он полностью не разрушил. Велел разобрать лишь двести футов настила с германского края, а в непосредственной близости от уцелевшей части возвел хорошо укрепленный лагерь с одной смотровой башней, достаточно высокой, чтобы обозревать германскую территорию на несколько миль, и оставил там пятый легион «Жаворонок» под командованием Гая Волькация Тулла.

Был конец календарного сентября, который пришелся на середину лета. Белгов поставили на колени, но требовалась еще одна кампания, чтобы навсегда подавить всякое сопротивление, и Цезарь пошел на запад – в земли эбуронов, уже изрядно опустошенные им. Если Амбиориг там, его возьмут в плен. Эбуроны были его народом, но царь не может править, если его народа больше не существует. Поэтому эбуроны исчезнут из списка друидов. Царь атребатов Коммий был очень рад этому. Его земли быстро увеличивались, и у него имелись люди, чтобы их заселить. Титул великого царя белгов стал еще ближе.