Его подчиненные – по большей части красивые юноши; их интерес к игре и к непристойному анекдоту довольно полно характеризует основной круг интересов, которыми они живут. Их копья стоят у стены или лежат на земле, готовые служить им в любую минуту. Угол двора образует треугольник; одна сторона его – это фасад дворца с его главным входом, другая – стена с воротами. Группа, слушающая рассказчика, находится около дворца, игроки – ближе к воротам. Рядом с воротами, у стены, большой камень, с которого нубиец-часовой может оглядывать окрестность. Двор освещен факелом, воткнутым в стену. Когда хохот воинов, окружающих рассказчика, смолкает, перс, стоящий на коленях и выигравший этот кон, хватает ставку с земли.
Бельзенор. Аписом клянусь, перс, твои боги благоволят тебе.
Перс. Попробуем еще, о начальник. Отыграешься или проиграешь вдвое.
Бельзенор. Нет. Довольно. Мне сегодня не везет.
Часовой (выглянув наружу, берет наперевес свое копье). Стой. Кто идет?
Все настораживаются. Незнакомый голос отвечает из-за стены.
Гонец. Гонец с дурными вестями.
Бельзенор (кричит часовому). Пропустить!
Часовой (опуская копье). Приблизься, гонец с дурными вестями.
Бельзенор (пряча в карман кости и поднимая с земли копье). Принять с почестями этого человека. Он несет дурные вести.
Воины хватают свои копья и строятся около ворот, оставляя проход для пришельца.
Перс (поднимаясь с колен). Разве дурным вестям подобают почести?
Бельзенор. Слушай меня, о невежественный перс, и учись. В Египте гонца с добрыми вестями приносят в жертву богам – как благодарственный дар; но ни один бог не примет крови посланца зла. Когда мы посылаем хорошую весть, мы вкладываем ее в уста самого негодного раба. Дурные вести несет благородный юноша, который желает отличиться.
Они присоединяются к тем, что стоят у ворот.
Часовой. Иди, о юный воин, и склони голову в доме царицы.
Голос. А ты намажь свое копье свиным салом, о чернокожий. Ибо еще не вспыхнет утро, как римлянин заставит тебя проглотить его по самую рукоять.
Вестник – светловолосый щеголь, одетый иначе, чем дворцовая стража, но не менее вычурно, – смеясь, входит в ворота. На нем явственные признаки кровавой битвы: левая рука, на перевязи, выглядывает из разорванного рукава, в правой руке он держит римский меч в ножнах. Он важно шествует по двору. Перс справа от него, Бельзенор слева, стража толпится сзади.
Бельзенор. Кто ты, осмеливающийся смеяться в доме царицы Клеопатры и пред лицом Бельзенора, начальника ее стражи?
Пришелец. Я Бел-Африс, потомок богов.
Бельзенор (торжественно). Привет, родич!
Все (кроме перса). Привет, родич!
Перс. Вся стража царицы – потомки богов, кроме меня, о чужеземец. Я перс, потомок многих царей.
Бел-Африс (страже). Привет, родичи! (Персу, снисходительно.) Привет, смертный!
Бельзенор. Ты с поля битвы, Бел-Африс! Ты, воин, здесь среди воинов. Ты не допустишь, чтобы женщины царицы первыми услышали твои вести.
Бел-Африс. У меня нет иных вестей, кроме того, что всем здесь, женщинам и воинам, скоро перережут глотки.
Перс (Бельзенору). Говорил я тебе?
Часовой (он слушал их). Горе нам, горе!
Бел-Африс (часовому). Успокойся, бедный эфиоп. Судьба в руках богов, которые сделали тебя черным. (Бельзенору.) Что тебе говорил этот смертный? (Показывает на перса.)
Бельзенор. Он говорил, что римлянин Юлий Цезарь, который высадился с кучкой своих приверженцев у наших берегов, станет владыкой Египта. Он боится римских солдат!
Стража презрительно хохочет.
Бояться этого мужичья, что умеет только пугать ворон да тащиться за плугом! Этих сыновей кузнецов, медников и кожемяк! Нам, благородным потомкам богов, посвятившим себя оружию!