– Когда тебя уже уволят, шибанутая стерва! – пробубнел блондин себе поднос.

К его несчастью «стерва» услышала и в долгу не осталась:

– Не дождешься, алкаш плешивый! Не похмелился что ли с утра, орешь ходишь?!

Он действительно выглядел распухшим и красным, как с похмелья и побагровел еще больше от этого упоминания. Тем временем, приблизившись к столику, где стояла корзина с фруктами, я взяла большое красное яблоко и звонко отгрызла кусочек.

– Дай мне минутку, я тебе завтрак принесу! – спохватилась Катя, вытирая ладони о фартук.

– Время для завтрака кончилось! – неожиданно вклинился Саша, закатывая рукава униформы на тонких жилистых руках и не глядя на меня. – Раньше вставать надо.

Тут она уже разозлилась:

– И с каких пор у нас тут, блядь, санаторий?!

– Санаторий не санаторий, а режим был и есть! – парировал он, склоняясь над раковиной, чтобы помыть кастрюлю. – И посоветуй своей подружке его соблюдать.

Кухарка впилась в спину блондина гневным взглядом и выставила руку со средним пальцем.

– Говнюк!

Эти высокие отношения мне доводилось наблюдать почти каждый день, поэтому я уже не таращилась в недоумении. К тому же Сашу явно раздражало мое присутствие, учитывая дозу незабываемого адреналина и последующее наказание за проявленную жалость ко мне. Какое именно наказание получил повар – я так и не узнала, но от моего вида, его всего прямо корежило. Как будто я ходячая шаровая молния.

Если честно мне иногда даже нравилось его бесить. Все-таки я искренне извинилась тогда, а он продолжал скалиться на меня по поводу и без.

– Присядь в столовой Диан, я все сейчас сделаю! – дружелюбно велела Катя.

Я согласно качнула головой и вышла из кухни, снисходительно избавляя заносчивого блондина от своего присутствия. Хотя сейчас мне вообще не хотелось находиться в одиночестве. Раньше я чувствовала себя комфортно, прячась в нем, но теперь ощущала, будто его резко стало слишком много! И я начала буквально тонуть в нем, захлебываться.

Заняв первый попавшийся стул за большим овальным столом, я вдруг с тоской вспоминала о своей единственной близкой подруге. Прошло всего несколько недель, а мне казалось – годы! Маша наверное уже смирилась с моим отсутствием… И этой мысли такой холод собрался в груди, такая досада, что слезы навернулись на глаза.

Мне никогда не привыкнуть к этому плену. Да, меня не бьют, голодом не морят, держат в хороших условиях, но психика все равно находилась в постоянном напряжении.

Катя появилась в столовой с подносом полным еды, и я тут же спрятала глаза. Скоро передо мной встала тарелка пышного омлета, бутерброды с творожным сыром и беконом, домашний йогурт и сок.

– Не обращай внимания на этого ушлепка, – ободрительно проговорила кухарка. – От него амбре за километр – по любому с похмелья крышу рвет!

Конечно, она прекрасно знала, что дело не только в этом, но я благодарно улыбнулась ей за поддержку.

– Приятного аппетита!

Однако только Катя отступила от стола в направлении кухни, как я ее остановила:

– Катя?

– Аюшки?..

– А тебе… Может, вам с Сашей нужна какая-нибудь помощь на кухне? – неуверенно спросила я.

– В смысле?

– Ну, я могла бы что-нибудь поделать. Посуду там помыть, овощи почистить… – пояснила я, а кухарка озадаченно свела брови с кривоватым татуажем.

– Спасибо конечно, солнце, но нас двоих-то с Сашкой многовато на кухне, – тактично отозвалась она. – Да и не позволит Влас Константинович занимать тебя.

Я аж запротестовала:

– Почему? Это ведь моя личная инициатива! Что мне вечно в комнате теперь сидеть и с ума сходить от безделья?