Мы готовились к рывку, к полету, и от тщательности подготовки зависело качество этого полета, спонсируемого Истоминым и его людьми. Потому не было времени даже вдохнуть.

Меня с каждым днем все сильнее напрягал факт реального расклада: Илья уезжает в столицу и разворачивает там империю под руководством Истомина, я остаюсь здесь и этот офис и его работу будут подготавливать для того, чтобы мы смогли принимать и без проблем выводить бабло, которое будет выделяться тем человеком, который приедет сюда после Истомина.

Илья часто был с ним эти дни и поздними вечерами, когда основная часть работы была сделана, и мы с братом оставались наедине, он с легким, почти незаметным напряжением сплетающимся с предвкушением в глазах, рассказывал, что мы в городе не одни такие, кто заинтересовал Истомина, и готовится спираль, где ее участники не будут знать друг о друге, не будут видеть друг друга, но делать будут все приблизительно одно и то же.

Я догадывалась еще и о том, от чего так уклонялся Илья при моих расспросах – почему именно остается филиал, почему Истомин полностью не перетаскивает отсюда понравившуюся ему игрушку. Илья не хотел об этом говорить, он рассказывал только то, что мне необходимо было знать, но в детали не углублялся вообще.

Впрочем, особо пытать его и не нужно, ведь все было просто, если рассуждать логически: филиал нужен, потому что часть спирали, предназначенной другому и подготовляемая Истоминым, должна быть подконтрольной ему самому. Мы с Ильей родственники и очень близкие, значит, высока вероятность, что его щупальце, запущенное через сотни кэмэ в чужую паутину, будет сидеть в ней прочно и долго. И у меня даже сомнений не было, что это совсем неофициально. Что эта инициатива Истомина в том мире, где он живет, вообще... неофициальна, в общем.

Когда я об этом думала, составляя общую картину, у меня появлялось чувство бесконечного падения. Перехватывало дыхание, мысли стопорились, в теле легкое онемение, потому что я только сейчас понимала, насколько широко можно шагать, какие вещи можно делать, как много всего… существует. Это пугало, наводило ассоциации с домашней кошкой, выросшей в большой просторной квартире и считающей ее миром, неплохо изученным и понятным, а тут ее вынесли на улицу и она увидела, что мир далеко за пределами стенам, он совершенно иной, в нем так много всего, он очень большой, бескрайний. Это пугало, да, но я абсолютно точно понимала этот блеск в глазах брата, я чувствовала в своих глазах такой же.

В день икс в офис мы с Ильей примчались еще затемно, как и наши сотрудники. Напряжение достигло предела, хотя, в принципе, подготовили все.

Истомин прибыл где-то за час, с частью своих людей. Особенных людей. Они быстро сконтачились с нашими сотрудниками и обсуждали то, с чем были заранее ознакомлены, но у них возникли вопросы, которые следовало решить до начала.

Времени до которого было все меньше, а меня задергали со всех сторон, и свои и чужие, хотя здесь я была просто наблюдателем, которому нужно быть в курсе, как будет работать империя, частью которой он будет управлять. По вопросу моего скромного огородика обсуждение планировалось вечером этого же дня в теплом семейном кругу: я с Ильей и Истомин с парой человек, которые мне будут помогать (разумеется, контролировать и шестерить хозяину).

Его люди прибыли почти все: финансовый координатор проектов, аудиторы, финаналитики, финконсультанты, спецы по бюджетированию, менеджеры, но Истомин, потягивающий кофе и явно пытающийся подавить тягу к зеванию, сказал, что нужно дождаться еще пару человек, они едут из аэропорта. ТЕ приехали быстро. Как только последний его человек опустил седалище на стул заполненном конференц-зале, началось.