- Но почему? - подал голос Владимир Андреевич. - Он чем-то тебя обидел?   

- Ты не говорила нам, что с ним встречаешься… - пробормотала бабушка.    
Да уж… как же сказать-то помягче, что я ни с кем никогда не встречалась, тем более, с Лёшей? Бабуля этого точно не поймёт.    

- Уже нет, - опять соврала я. - И нет дважды. Он меня не обидел.    

- Но он же имеет право знать, что станет отцом, - мягко сказал Владимир Андреевич.   

Пожалуй, говорить при нём было не лучшей моей идеей. Он рассматривал всё это с позиции мужчины, что закономерно, а я ну никак не желала думать о том, какие права имеет или не имеет Зеленов.     

- Всё. Этот вопрос закрыт, - отрезала я. - И если кто-нибудь из вас решит вмешаться и отправится говорить с Алексеем или, что хуже, с его родителями, вы меня больше никогда не увидите.     

Поставив этот ультиматум, больше похожий на бред сумасшедшей, я удалилась с кухни. Хотелось рыдать. Эмоции зашкаливали, и как с ними совладать, я не знала. Во всё случившееся совершенно не хотелось верить. Однако я твёрдо знала - чем скорее я приму эту новую реальность, тем лучше будет для меня.   

- Нам нужно поговорить, - сказала мама на следующий день.   

Мы с ней были дома одни. Вчерашний вечер завершился… обыденно. Мы поужинали, не возвращаясь к теме моей беременности. Перед сном мама заглянула ко мне, чтобы спросить, как я. И на этом всё. И вот теперь нам предстояла новая беседа. Не сказать, что я была к ней готова.   

- Слушаю, - вздохнула я, мешая по сотому кругу сахар в уже остывшем чае.   

- Я хотела сказать…    

Мама отвлеклась от своего занятия в виде нарезания овощей для супа и, вытерев руки о фартук, присела рядом со мной.    

- Я хотела сказать - знай, мы с бабушкой тебе поможем. Целиком и полностью. Сделаем всё, что в наших силах. Вырастим нашего малыша, не переживай.     

Эти слова, такие неожиданные и такие важные, заставили меня всхлипнуть. Из глаз сами по себе хлынули потоки слёз. Мама тоже шмыгнула носом и отёрла солёные дорожки, появившиеся на щеках.     

- Спасибо… - прошептала я, и подалась к маме.   

Она неловко обняла меня, насколько это позволял сделать разделявший нас стол. Стала гладить по волосам, и я вдруг, впервые за последние дни, испытала чувство спокойствия.     

- Почему ты сразу нам ничего не сказала… ну прямо с первого дня как заподозрила? - мягко спросила мама, отстранившись.    

Я вздохнула. Сейчас понимала, что виной тому был, наверное, страх в первую очередь.    

- Испугалась. Сильно, - призналась я.    

- Мы могли - и должны были - пройти это вместе, - ответила мама. - Но как уж получилось. Кстати, бабушка очень даже рада, что успеет увидеть ещё и правнуков.   

Я расплылась в улыбке, а на глазах снова появились слёзы. Гормоны, наверное, уже начали играть.    

- Кать… ты не подумай, я не лезу. Ты у меня уже взрослая совсем. Но… я так и не поняла, почему Алексей-то знать о ребёнке не должен?    

Мама завела ту тему, которая была для меня очень болезненной. Но всё же я понимала - она имеет право знать если не всё, то хотя бы основную часть.     

- Скажем так… наша ночь с ним была нежеланной для обеих сторон, - расплывчато ответила маме. И тут же пожалела о сказанном.   

- Его заставили? Тебя заставили?!

В голосе её было столько тревоги и ужаса, что я поспешила пояснить:   

- Нет! Никто никого не заставлял. Зеленов просто хотел ммм… быть с другой. А пришёл ко мне. Я же спала и не особо помню, что и как происходило. К тому же, нам обоим по восемнадцать, и если я достаточно взрослая для ребёнка, то парни в этом плане задерживаются в развитии.