— Хорошо. Если это так для тебя важно…

Задираю толстовку, приоткрывая спину и слегка оголяя живот.

Несколько мгновений стоит оглушительная тишина. Я вздрагиваю, почувствовав прикосновение холодных пальцев к телу и сипло спрашиваю:

— В чем ты хочешь убедиться? Я не понимаю…

Она резко хватает меня за руку и тянет в сторону туалета. Я не успеваю даже вскрикнуть. Всё происходит как в тумане. Мы быстро преодолеваем коридор и оказываемся возле зеркала.

Девушка беспардонно поворачивает меня спиной и тянет низ кофты вверх. Заставляет меня повернуть голову и посмотреть на собственное отражение.

Шепчет глухим, сломленным голосом:

— Ты видишь тоже самое?

Меня бьет озноб. Тело немеет от шока, и на краткие мгновения я даже забываю, как дышать.

Огромные лианы на моей коже, тесно сплетенные с красными розами. Краска блеклая и выцветшая, словно татуировке больше пяти лет. Посередине спины – свирепый дракон, яростно открывший пасть и извергающий пламя.

Меня жутко трясет. В глазах темнеет от осознания, словно в мою голову спустили всю обойму. И каждый патрон четко попал в цель.

Я вспоминаю роковой разговор со Шмидтом. Он упомянул, что Моника сделала татуировку и разрисовала себе всю спину. Это доказывало, что на том мерзком видео была не она.

«Всю спину» — громко сказано, потому что изображение расположено в центре спины. И, видимо, поэтому я не замечала его. Без зеркала невозможно увидеть, даже если очень постараться.

— Дерьмо, — ошарашенно выдыхаю, ощутив в своём голосе истерические нотки.

Я столько недель копалась в прошлом, не зная главного — своего настоящего имени.

— Неужели я, — надрывно всхлипываю, — Моника?

11. Глава 10. Монике безопаснее оставаться мёртвой

Блондинка резко подается вперед и стискивает моё онемевшее тело. Теплый голос насквозь пропитан сумасшедшей радостью:

— Не могу поверить, — всхлипывает и задорно смеется, — это и правда ты. Боже, Моника, ты, — запинается и на мгновение замолкает. Трогает мои руки, лицо и плечи. — Ты настоящая. Живая!

Я слышу дикий стук её сердца. Глаза полны недоверия и безумного осознания. От крепкой хватки и мощного выброса адреналина меня ощутимо потряхивает. Тягучее волнение пробегается по всем нервным окончаниям.

Невольно задаюсь вопросом: «Какого черта? Как это могло произойти?».

Руки трясутся, голова идет кругом, а зияющая рана разрастается до аномальных масштабов.

Думала ли я, что назначаю встречу своей лучшей подруге? Однозначно — нет.

Могла ли предположить, что сегодня узнаю о смерти Амелии — своей сестры? Даже в Аду мне бы это не привиделось.

Такое не придумать. Не сочинить. В книжках не прочитать.

Нужно оставить пометку: «Встречается только в жизни». Слабонервным дальше не смотреть.

По щекам текут слёзы. Больно осознавать, что мелкие частички памяти, которые я так старательно восстанавливала, ничего не стоят. В один миг весь мой мир рухнул, породив новые вихри вопросов.

Зачем? Кому это нужно? Что стоит на кону?

Бесчеловечно вот так играться с чужой судьбой и втаптывать в грязь всё самое сокровенное.

— Моника, ты слышишь меня? — доносится подрагивающий шепот.

Я рефлекторно сжимаю руки в кулаки, резко возвращаясь в реальность.

Джина смотрит на меня обеспокоенным взглядом и, кажется, боится даже дышать. В туалет заходят две девушки и останавливаются. Они нерешительно переглядываются, и я тут же одергиваю кофту.

Потерянно шепчу:

— Не понимаю…зачем кому-то выдавать меня за Амелию?

Блондинка подбрасывает вверх пряди моих волос. Пытается подбодрить, и у меня как-то резко теплеет на душе от этого маленького жеста. Ценного. Стоящего больше всех бриллиантовых каратов.