— Надеюсь, букет не с четным количеством бутонов?

Костя раздраженно закатывает глаза, но мне плевать на его настроение. Может, я тоже не в духе.

— Я не считал. И продавщица тоже. Если так принципиально, то вперед. — Он ведет подбородком в сторону цветов.

Конечно же, я не собираюсь ничего считать, но тревога отчего-то разрастается лишь сильнее и мешает следить за дорогой.

— Ты решил познакомить меня со своей семьей? — все-таки спрашиваю я, когда мы подъезжаем к воротам кладбища.

— Что-то типа того.

Костя выходит из машины, берет в одну руку букеты с заднего сиденья, а вторую подает мне.

Если бы я знала, что будем разгуливать ночью по кладбищам, то оделась бы теплее и взяла зонт. В дороге без конца срывался дождь.

Мы идем с Костей по узким улочкам. Я стараюсь не отставать и смотреть под ноги, чтобы не упасть, хотя он и держит меня за руку. Гончаров ступает уверенно и через пять минут останавливается у одного из многочисленных памятников. Отпускает мою руку и кладет букеты на надгробие. Стоит какое-то время молча и тяжело дышит. Лишь спустя целую вечность, когда с неба вновь начинают срываться капли дождя, тихо говорит:

— После смерти сына я пил четыре дня. Эта утрата сильно меня подкосила. Кирилл скончался от передозировки наркотиков. Страшнее момента в жизни еще не было, чем тот, когда сын-подросток умирал у меня на руках. Я всегда много работал и мало следил за ним. Почему-то был уверен, что Кир умный парень и с ним ничего плохого не случится… А спустя время прилетел еще один удар. Откуда не ждал. Марина, моя жена, пыталась покончить с собой. Рафаэль ее остановил, но в машине скорой помощи у нее развилась острая сердечная недостаточность. Меня тогда не было в городе. Если бы уделял семье больше времени и интересовался жизнью сына и жены, то все могло бы сложиться иначе. Позже я выяснил, кто подсадил Кирилла на наркотики, но сделать на тот момент ничего не мог. Подставить под удар свою репутацию и репутацию Артура накануне его выборов означало нарушить данное обязательство.

— А сейчас, получается, можешь?

Паника колотит за ребрами. Гончаров говорит с таким видом, словно давно похоронил себя вместе с этими людьми под гранитными плитами.

— А сейчас могу. Лишь благодаря желанию поскорее закрыть долги и выполнить обязательства перед Багдасаровым я пахал как проклятый сутками напролет. За четыре года достиг того, чего многие и за всю жизнь не добиваются, чтобы потом найти всех виновных в смерти близких людей и сделать то, что следовало сделать еще четыре года назад.

— Куваев к этому как-то причастен? — осеняет меня догадкой.

— Отчасти. С Вадимом у нас давние счеты. Но моя основная цель — это Антипов. До него сейчас не так просто добраться. И как ты, наверное, понимаешь, я собираюсь не посадить всю эту шваль в тюрьму, а навсегда от нее избавиться.

— Антипов? Мэр города? — охаю я, складывая один к одному. — Он же совсем недавно им стал. И ты собираешься его убить? Ты ведь понимаешь, что…

— Сделал бы это дважды, если бы у меня была такая возможность, — перебивает Гончаров.

Эти слова должны были напугать, но вместо этого я поворачиваюсь к памятнику и пытаюсь рассмотреть черты лица Костиного сына. И опять ловлю себя на мысли, что ничего общего с Кириллом у Гончарова нет.

— Кирилл мне не родной сын, — подтверждает Костя мои догадки. — С Мариной мы встретились, когда мальчику было два года. Я полюбил обоих, привязался, и в итоге сам же всё и разрушил.

— И какова моя роль во всем этом? — спрашиваю шепотом и обнимаю себя за плечи. Нервничаю так сильно, что даже не ощущаю капель дождя на лице.