- Сейчас мы все вместе поедем в больницу. – Артем на ее вспышку гнева внимания по привычке не обратил, но преследовать Орелию с целью дать той денег перестал. – В какой он, в Первой?

- Да, Первой Городской, в хирургическом, – отозвалась Майя машинально. – Операция закончилась, но он все еще в реанимации. Не знаю, пустят ли меня к нему или нет, но я поеду… Мне сказали, что он пока еще без сознания, - Тут Майя замотала головой, потому что слезы снова подступали к глазам, хотя она твердо сказала им "нет!"

Артем уселся напротив нее – на вчерашнее Родькино место! – и посмотрел Майе в глаза.

- Марусь, ну все... Все, хватит уже плакать! Он жив, и это самое главное.

- Жив, – всхлипнула она. – И он поправится, обязательно!

Артем кивнул.

- Что произошло? Ты так толком ничего мне не рассказала.

Потому что она так толком ничего и не знала.

- Мне позвонили из полиции, сказали, что на Родьку напали и избили. Ночью, когда он возвращался домой... – В Н-ске Родька всегда останавливался у своих родителей. – В его телефоне был мой номер. Вернее, я оказалась последней, кому он вчера звонил. Полиция спрашивала, не знаю ли я что-то... Но я ничего знаю! Ничего, ничегошеньки не знаю!

- Марусь, прекрати истерику. Все будет хорошо, – заявил ей Артем. – Мы сейчас поедем и сориентируемся на месте. Но тебе все же не помешает переодеться, – он кивнул на ее рабочий комбинезон, который Майя, поговорив с полицией, бездумно натянула после ванной.

И она покорно поплелась в свою комнату. Вытащила из шкафа джинсы, какую-то блузку, мазнула расческой по волосам, собирая их в хвост. Уставилась в зеркало на свое бледное отражение с покрасневшими глазами и помотала головой.

Это… Это нисколько не свидание, и ей совершенно все равно, как она выглядит!

Когда вернулась, Артем подсыпал Никите, сменившему пижаму на майку и шорты, в тарелку с молоком кукурузные хлопья, а Орелия с независимым видом заваривала себе кофе.

- Вчера утром Родька забегал ко мне, и мы тоже пили с ним кофе... – начала Майя, но тут осеклась, потому что в голову пришла крайне странная мысль.

Ровно день назад Родька вот так же сидел на ее кухне и увлеченно разглагольствовал о теории заговора. О том, что кто-то сознательно обрекает их одноклассников на страдания.

Он утверждал, что им с Майей удалось вырваться, избежать этой череды трагических случайностей, уехав из Н-ска. Но, стоило Родьке вернуться в родной город, как проклятье 11 «А» его все же настигло.

Могло ли это быть простым совпадением или же ночное нападение – очередное звено в заколдованной цепи?

- Что такое, Марусь? – спросил у нее Артем.

- Мне надо подумать, – отозвалась она тусклым голосом, опускаясь на высокий стул возле барной стойки. – Мне надо обо всем хорошенько подумать и во всем разобраться!..

Вот и Родька собирался во всем разобраться. Кажется, договорился о встрече с кем-то, кто мог пролить свет на происходящее, – но так ей и не признался, с кем именно.

- Хорошо, подумай! – согласился Спасский. – Будешь завтракать? – и потряс перед ней пачкой кукурузных хлопьев.

Майя покачала головой, удивившись тому, насколько быстро бразды правления на ее собственной кухне уплыли в чужие руки. Но сейчас было не до сопротивления – ей нужно было обо всем поразмыслить. Попытаться вспомнить – быть может, в их беседе проскользнуло то самое имя?.. Может, Родька упоминал, с кем именно он договорился о встрече? И если не у нее дома, то на выставке?

Вскоре их сын доел свои хлопья, но Майя так ничего и не вспомнила.

Спустились к машине. Артем застегнул ремни на Никиткином кресле, после чего подсадил Майю, и та, пребывавшая в задумчивости, забыла оттолкнуть чужую руку.