– Мелковата ты, чтобы такое знать, – пробасил он, разглядывая девчонку с возрастающим сомнением. Встрёпанные тёмные прямые волосюшки до худых плеч, плоская как доска, рост – разве что в пупок ему дышать. Глаза наивные, блёкло-голубые, жирно накрашенные. По-модному густые брови и острый чересчур длинный нос. Высокие скулы с парой родинок. Она стояла в свете фонаря, и видно её было хорошо. Кей же уже много лет предпочитал только тень.

– Группа «Сыны хаоса», основанная на дебильном шоу для начинающих звёзд эстрады, – усмехнувшись, отрапортовала Сью. Ей понравилось, что с его лица от одного упоминания слетела вся похуистичность. – Я может и мелковата для такого дерьма, но мои предки балдели и клеили твои плакаты в полный рост. Честно говоря, мама до сих пор уверена, что её кумир отбросил копыта. А ты вот, живой. Относительно, конечно.

Как-то не связалось у неё понятие «живой» с этой тёмной фигурой у стены и пустыми серыми глазами. Живым был смазливый парень с обложки журналов и рок-кумир, а этот угрюмый хрен с короткой бородкой недалеко ушёл от того же Годзиллы.

– Знаешь, что, – в нарастающей злости Кейд отбросил себе под ноги сигарету и раздавил окурок тяжёлым шипастым ботинком. – А не заткнуть бы тебе хлебало, соплячка, и не говорить то, о чём понятия не имеешь? Подрасти или подкачайся, прежде чем заходить в такие места и кривляться на камеру. Всего плохого, – отлипнув от стены, он твёрдо собрался вернуться в бар. Потому что жжение в татуировках уже переходило на внутренности, а на запретной для воспоминаний территории затрясся чугунный ящик с пометкой «никогда не вскрывать».

– Постой! – пискнула Сью, в панике оглянувшись. В еле подсвеченном фонарём проулке больше не было ни души, но в любой момент могли выглянуть дегенераты вроде Хосе. До неё с опозданием дошло, что даже идти в неблагополучный район одной было самоубийством. – А я куда? Может, подождёшь со мной такси? Пожалуйста, – она спешно затыкала пальцами по так и не выпущенному из руки смартфону, набирая в приложении адрес бара.

– Я тебе не личная охрана. Как сюда припёрлась, так и обратно к розовым пони дочапаешь, – Кей уже упёр ладонь в дверь, намереваясь толкнуть её и войти внутрь. И только высокий ехидный голосок заставил сжать руку в кулак от набиравшей обороты злости:

– Как же так, папуля? – нараспев протянула Сью, силясь не заржать. Ну, в отцы он может ей и годился, только если бы зачал её, будучи подростком. Сиреневая курточка скидывала с неё пару лет, это факт. – Ты для всех меня дочкой назвал! Так что если мою пришибленную кирпичом тушку найдут тут утром, первым делом пойдут спрашивать у тебя!

Кейд тихо зашипел, но клокочущую в венах злобу сдержать не получилось. Развернувшись к ней и рывком преодолев разделявшие их несколько шагов, он сжал кулаки крепче и рявкнул:

– Слушай, ты! Не знаю, с какого неба на меня свалилась, но ты нахуй ни разу не моя проблема! Скажи спасибо, что тебя сейчас не пускают по кругу в подвале, заткни уже свой тупой ебальник и пиздуй! На хуй! – жестом указав направление, он выдохнул остатки воздуха после своей тирады и сам удивился своему бешенству. А ещё – тому, что у него по-прежнему богатый диапазон для скрима. Даже сигареты не убили в нём это. Даже годы на помойке для забытых звёзд.

– Ого, – невозмутимо хлопнула глазами Сьюзен. Страшно ей не было ни капли, ведь раз помог выбраться из бара, то точно не собирается причинить вред. Но вид у Кея был грозный: на светлой шее билась вздувшаяся венка, в упавшем на него свете наконец получилось разобрать татуировку. Всё та же, что с плакатов – широко распахнувшая крылья чёрная птица, перья которой уходят на выбритую волосистую часть головы. – А папуля может, однако. Мерси, сильвупле, – сделала она шутливый риверанс. – Ну или типа спасибо. Кстати, вряд ли я бы могла быть твоей дочкой. Уж не школьница. Конечно, «Первую звезду» смотрела только в записи, с родителями. Но ты был хорош даже в семнадцать.