Мужчинам всегда нужны были оправдания своего поступка. С далеких веков он обвиняют женщин в своем падении перед похотью, и сейчас она хотела быть преступницей. Подлой соблазнительницей. Это было идеально для ее мести, так же идеально, как и наслаждение, которое она получала в ответ.

― Помни, что сейчас ты в моих руках, и я покажу тебя, что значит выражение «быть хорошо оттраханой».

― Не боишься, что завтра по моему лицу твоя драгоценная невеста догадается, как ее племянница провела ночь?

― Я скажу, что ты скрылась из дома в полночь, и такая вернулась на утро, ― сквозь зубы проговорил он, сам же содрогаясь от своих лживых слов.

Звонкий смех девушки был ему ответом.

― Умно! Но мне на самом деле все равно, что подумает моя тетя. Я просто не верю в твою способность довести меня до такого состояния. Поспорим? Никто и не заметит, что ночью ты потратил столько сил.

Вызов был брошен с такой легкостью, что кровь вскипела в его голове. Он знал, что не должен идти на поводу у этой потаскухи, но все же повелся как глупец, которого обвинили в импотенции. Первобытный мужчина восстал в нем. Она хочет жестокого грубого секса? Она его получит.

― Наутро ты не сможешь даже нормально ходить, это я тебе обещаю!

― Слова, слова, ― она пожала плечами, еще больше раззадоривая его этим жестом.

― Блять! – прорычал он, и, сжав ее подбородок, впился в губы, показывая, что ее ожидает весь остаток ночи.

6. Глава 5

― Мать твою! – ругалась Даша, легко проводя мягкой губкой по своему воспаленному лону.

Не думала она вчера, бросая ему вызов, что он так блестящее выиграет у нее. Какая муха ее вообще укусила? Какого черта ей нужно было снова его подталкивать на секс, тем более такой грубый. Правда в ту минуту она не думала о грубости, наоборот, тело словно само просило этого. Никогда с ней такого не происходило. И теперь девушка могла понять, почему тетя сходила с ума по этому мужчине.

Он покинул ее на рассвете, но у Даши не было даже сил пошевелиться. Она лишь слышала, как скрипнула кровать и хлопнула дверь. Не было ни ласковых прикосновений напоследок, которых обычно дарят любовницам, ни поцелуя. Да она и не ожидала, хотя в глубине души почувствовала печаль. И это было самым странным. Ей от него нужен был только секс, о котором после можно будет рассказать тетеньке и тем самым нанести болезненный удар. И Даша предполагала, что одного раза хватит.

Но когда он ворвался к ней в душ, такой весь грозный и сердитый, и скользнул взглядом по ее телу, девушка поняла, что снова хочет почувствовать его в себе. А то, что это желание было ответным, еще сильнее подогрело ее. Этот мужчина действовал на нее, словно пороховой запал. Одно слово, взгляд, прикосновение и взрыв. Он вытаскивал из глубин ее затворничества порочные грани, сметающие все границы. Ей нравилось быть грубой, раскованной, развратной и греховной рядом с ним. Но еще больше ей нравилось, что он тоже становился таким, забывая всю мудрость своих лет. Когда они были рядом, то между ними не чувствовалась эта пропасть в пятнадцать лет. Пламя страсти сжигало все, оставляя только дикое желание.

Даша закрыла глаза, вспоминая, как он грубо прижал ее к стене, отвечая на вызов. Его влажный язык с силой раздвинул ее уста, врываясь в глубину жаждущего рта. Он столкнулся с ее языком, прошелся по небу, а после отступил, чтобы через секунду вернуться с тем же порывом. Своими действиями он создал ощущения секса, словно трахал ее рот, показывая, что ожидает ее дальше. В нем не было ни капли стеснения Кирилла и неумелости Егора. Андрей был мужчиной с большой буквы, опытным и зрелым. И то, что именно она разбивала эту стену зрелости, приносило чисто женскую эйфорию и триумф. Даже несмотря на ноющий дискомфорт в теле, она бы ни на что не променяла прошедшую ночь.