По телевизору шел какой-то новогодний концерт, очередная вариация «Голубого огонька» – звезды отечественной эстрады исполняли свои новые и старые популярные песни, в перерывах поздравляя страну и друг друга с Новым годом: широкие объятия, поцелуи в обе щеки, поклоны до земли. Лицемеры. Такая наигранная любезность и благодушие! Это же все читается на лицах, как они этого не видят? Сидят в зале и аплодируют. Ну, ладно, это на камеру, это статисты, могу понять. Но люди перед экраном телевизора, добрая половина этой страны, куда они смотрят? Голубой огонек. Лучше бы просто пели, так хотя бы не врут.

Из этих размышлений меня вывел Большой:

– Игнат, айда сюда!

Сев рядом, я увидел, что он держит в руках зажженную сигарету и пластиковую бутылку.

– План куришь?

– Да, – сказал я после секундной паузы.

– Братва угостила. Хороший говорят, на, держи.

Я взял бутылку, наполненную дымом, с боку которой было небольшое прожженное отверстие.

– Тяни… Да че ты делаешь?! Пробку открути!…

Я закашлялся, из глаз брызнули слезы. Дым был таким крепким и таким тяжелым, что я не мог держать его в легких.

– О-о-о, а говоришь, что куришь. Че первый раз?

– Да не… – выдавил я, вытирая слезы, – план просто хороший.

– Ну да, тувинский! – Большой открутил пробку и быстро вдохнул.

Он не выпускал дым долго, а потом широко открыл рот и медленно выдохнул его большим серым облаком. Как Змей Горыныч. Только голова одна. Я попытался сдержать улыбку, но у меня это получилось плохо, и я прикрыл рот рукой, а изо рта стали вырываться короткие сдавленные смешки. Большой смотрел на меня и улыбался во весь свой широкий рот. Или пасть.

– Во, другое дело! А то ходишь смурной, голову повесил. Отдохнуть хоть маленько надо.

В голове зазвучало что-то похожее на гул. Или не на гул. Слова Большого отдавали эхом. Сидеть стало тяжело.

– Расслабься, иди полежи. Ну, в смысле не полижи, а полежи! – сказал Большой и дико расхохотался.

Я, не очень поняв юмора, на ватных ногах встал и поплелся к себе. Упав на шконку, я поправил под головой мягкую подушку. Как хорошо. Каждая моя мышца, каждый мой мускул расслабился, легкость в теле была такой, что я был готов взлететь. Улыбка отказывалась покидать губы, а под закрытыми веками расцвела красочная палитра. Не знаю, сколько времени я пролежал, наслаждаясь этим волшебным моментом, как вдруг услышал до боли знакомую мелодию. Пульс начал биться быстрее и отчетливей, жар вспыхивал пламенем где-то между животом и сердцем. Каждая строчка, каждое слово песни пробуждали во мне все новые и новые воспоминания. Память рисовала яркие, отрывочные картины и кружила меня в своем водовороте.

«…давай вот так посидим до утра! Не уходи – погоди, мне пора, и если выход один впереди, то почему мы то холод, то жара…»

######

Время. С начала сотворения этого мира, с момента как мировые часы начали свой ход, оно движется с одинаковой скоростью. Человек не в силах его ускорить, замедлить или остановить. Но человек существо поистине хитроумное, он найдет выход из любой ситуации. У нас есть одно замечательное свойство – восприятие. Оно способно творить чудеса. Оно может день превратить в месяц, а месяц – в годы или наоборот – год покажется нам одним днем.

Праздники, что интересно, тянутся очень медленно. Не единичные дни рождения, а длинные майские или новогодние недели. После двух-трех дней веселья время как будто останавливается – сбивается привычный ритм жизни. Мы, сидя в камере, хоть и не ходили на работу, и праздники мало чем отличались от наших будней, все равно чувствовали, что что-то идет не так. Изменилась однообразная телепрограмма, изменился ставший уже привычным график дежурств надзирателей – здесь обращаешь внимание на все.