В общем, не бином Ньютона, что уж там.

И всё-таки… зачем он узнавал, как меня зовут? Просто так? Или…

Ох, или что, Ника? Влюбился в тебя что ли? Ха!

Я хмыкаю, отвернувшись к окну. Мне это не льстит. Совсем. Зачем мне любовь какого-то рандомного мужика сейчас? Когда мой любимый муж нашёл себе «малыша»?

Что? Отомстить? Завести интрижку? Как это называется – адюльтер?

Господи, меньше всего я сейчас думаю о том, чтобы отомстить Кириллу.

Я сейчас… я сейчас вообще не думаю. Отупела.

Хочется на ручки, и чтобы лапки, а не вот это вот всё…

Пытаюсь бороться с комом, возникшим в горле, дыхание сдавило, в глазах щиплет. Не плакать, Ника! Не сметь!

- Ника, вам плохо?

Вот что ему сказать? Что?

- Плохо мне. Очень. Я в аварию попала, потом меня какой-то страшный мужик чуть не задушил, а вообще… я мужа с любовницей застала. Так что…

Молчит Роман Александрович.

Что, не ожидал?

Хмыкаю опять. И тут понимаю, что везет он меня точно не ко мне домой. А куда?

- Я подумал, что нам с вами не помешает выпить по чашечке кофе, на брудершафт.

- Вы подумали? А меня спросить забыли?

- Ника, правда, нам с вами нужно поговорить.

- Неужели? Я вот так не считаю. Мне с вами не о чем разговаривать.

- Правда? Совсем не о чем?

- Совсем. Если вы думаете, что я… что из-за того, что мне муж изменил я… я с вами… вы ошибаетесь. Я вам уже сказала. Я не собираюсь пачкаться.

- То есть со мной вы испачкаетесь?

- Вы меня поняли.

- Не совсем. И потом… я не предлагал вам сразу лечь со мной в койку. Просто выпить кофе в хорошем ресторане.

Мне трудно дышать, почему-то так обидно.

Жизнь рассыпалась за считаные дни. Я ведь даже не представляла, что с нами может такое случиться! Казалось, мы любим друг друга, понимаем, у нас крепкий брак, и вот…

Малыш! Малыш, блин…

Господи!

- Ника, так что насчёт кофе? Я могу вас пригласить? Я не буду приставать, честно, вообще, буду вести себя прилично. Извините.

У него звонит телефон, включается громкая связь.

- Слушаю.

- Шах, привет. Агдамов. Есть вопросы по яхт-клубу, хотел обсудить лично, без посредников.

- Я готов.

- Отлично, завтра можем пересечься? Обед в «Гвидоне»?

- В четырнадцать.

- Договорились.

Абонент отключается, а я смотрю в окно и думаю, какая же я дура!

Шах!

Он сказал – Шах!

Анюта спросила – что у тебя с Шахом.

Роман Александрович.

Чёрт… это тот самый новый компаньон Кирилла. Отчим «малыша».

Прекрасно, просто прекрасно!

23. Глава 23

За каким хреном я в эту историю встрял – без понятия.

Гребанная ответственность? Наверное, иначе что?

Пожалел эту девчонку?

Да нет, не привык я как-то жалеть никого. Не в моих правилах. Вообще не считаю жалость достойным понятием.

Она чести не делает ни тому, кто жалеет ни тому, кого жалеют.

Быть жалким – значит быть неудачником, терпилой, нытиком, лузером.

Жалеть – быть слабаком, мало отличающимся от тех, кто жалок.

Если видишь, что кому-то нужна помощь – помоги! Действуй, а не жалей! Не упивайся своими чувствами, а делай что-то, чтобы исправить ситуацию.

Наверное, я и пытаюсь сделать.

Хотя что тут сделаешь?

Если у неё муж гондон, кто ей доктор?

Нет, тут, конечно и Дарья моя, приложила руку. Сколько я ей говорил – что ты все лезешь к чужим мужикам? Найди себе своего, что всё подбираешь за кем-то? Овца малолетняя…

Каждый раз думаю о ней и хочется взять тоненькую шейку и сжать посильнее.

Как же хреново иногда генетика работает. Нет бы взять лучшее у матери!

Сжимаю руль сильнее, не хочется, чтобы моя спутница заметила состояние, в котором я нахожусь.

А я в не самом лучшем состоянии.

Потому что ни хрена не знаю, что мне делать. Мне нужно отвезти Нику домой и всё. Без всяких кофе и брудершафтов. И пусть разбирается со своим супругом.