Ой!

Открыв дверь, я наткнулась на спину Николая, который балансировал на табуретке и забивал в стену дюбель.

— Что ты делаешь? — недовольно спросила, протиснувшись в коридор.

— Вефалку вефаю, — ответил жилец невнятно, потом вытащил шурупы изо рта и вежливо пояснил: — Я же её вчера оборвал. Вот, ставлю на место.

Он положил молоток и взял дрель, которая обычно пылилась в кладовке. С натужным «вж-ж-ж» вкрутил первый шуруп. Я закатила глаза. Сейчас всех разбудит… И точно. Всего через несколько секунд дверь в комнату сестры приоткрылась, и Катя выглянула в коридор, зевая во весь рот:

— Что за шум? Спать невозможно! Ой! Вы кто?

Сняв палец с кнопки дрели, мужчина на табуретке широко улыбнулся:

— Здрасьте, Николай!

— Новый жилец, — пробурчала я, пронося сумки на кухню мимо сестры. — Доброе утро.

— Доброе, — Катька сунулась за мной, шёпотом спросила: — А где ты его откопала?

— На Фонтанке, когда с работы домой шла.

— Ни фига себе! Ты уже с улицы жильцов приводишь?

Новый «вж-ж-ж» заставил меня поморщиться. Или это был возмущённый вид сестры?

— Кать, отстань, а? Кстати, могла бы вечером посуду помыть.

— Ты вообще во сколько вернулась вчера?

— В полчетвёртого. А что?

— Ничего! Тебя никогда нет дома! А когда есть — ты спишь! А Аришке весь вечер было плохо, между прочим!

Со вздохом я открыла холодильник и запихнула в морозилку две пачки пельменей. Разложила остальные продукты и ответила, постаравшись скрыть раздражение:

— Работать же надо кому-то. Кать, не доставай, пожалуйста! Включи чайник.

— Сверлит! — откликнулась сестра, нажав на кнопку. — Аришку разбудит!

— Зато вешалка болтаться перестанет.

— Она и так нормально висела…

— Пока не упала.

Катька хмыкнула и ушлёпала к себе. Её место занял заглянувший в кухню Николай:

— Хозяйканама, принимай работу! Я там биль, биль, всё пробиль!

— Как пробил? Куда пробил?

С перепугу я выскочила в коридор, но жилец засмеялся:

— Шутка, эй! Ты что, «Нашу Рашу» не смотрела?

— Я телик вообще не смотрю. Не заметил? У меня его нет.

Вешалка с виду держалась нормально. Осторожно взявшись за крючок, я подёргала, потом повесила куртку, вторую, обернулась:

— Вроде не падает.

— Обижаешь! — усмехнулся Николай. — Заслужил ли я чай?

— Заслужил.

— Только давай я сам заварю.

Я внимательно посмотрела на него, раздумывая — обижаться мне или пропустить мимо ушей. Решила пропустить. Пусть шутит. Я люблю мой чифирёк.

Впрочем, Николай умел не только приколачивать вешалки. Чай заваривать он неожиданно тоже умел. Сначала он отмерил пять ложечек заварки без горки. Потом залил буквально каплей кипятка и прикрыл заварочный чайник крышкой. Положил в чашки рафинада. Подмигнул мне:

— Сейчас будет не чай, а симфония!

— А у меня что тогда?

Я сидела на диванчике и подшивала подол Аришиного нового платьица. Мелкая плохо росла в высоту, зато в ширину — как и положено в её возрасте. Николай помотал головой:

— Ты обидишься.

— Вот ещё.

— Ладно. Я предупредил. У тебя блатной шансон.

— Ах-ах!

Я только хмыкнула, постаравшись вложить в этот звук как можно больше язвительности. Тоже мне, знаток музыки нашёлся! И вот ведь нормальный человек вроде, а на всё своё мнение имеется… Аж противно.

Николай заглянул в заварочный чайник и довольно улыбнулся:

— Ещё немножко!

Долил ещё раз закипяченной водой и снова закрыл крышкой. А я вдруг вспомнила и спросила:

— А ты работаешь где-нибудь?

— Я фрилансер. Сайты делаю.

— Фрила-ансер…

Это плохо. Это очень плохо. С этими фрилансерами никогда не знаешь: будут деньги, не будет денег… Они кормятся заказами, а нет заказов — нет оплаты за комнату. Может, его за это жена выставила из дома? Мало зарплаты приносил, бездельничал… Ящерица ещё эта. Страшная.