«Мы недавно заболели. Только сейчас идем на поправку. Давай в следующий раз, ладно?».

Не перечитываю. Сразу отправляю. Снова кусаю губы. Они уже болят, но я их не щажу.

Чувствую, что вся напряжена до предела. Не человек, а один сплошной оголенный нерв.

Лика резвится у себя в комнате. Радуется неожиданному подарку. У меня сердце в клочья. Моя малышка даже не подозревает о том, что натворили ее родители и что вообще сейчас происходит.

«Ты думаешь, я в это поверю?».

Не знаю, как это у Макара выходит, но даже его сообщения влияют на меня аномально сильно. Жмурюсь, как маленькая. Только вот ничего не проходит, когда я снова смотрю на экран смартфона.

Конечно, Макар мне не верит. А я не верю ему. Мы оба сделали всё, чтобы уничтожить доверие друг к другу. Но самое паршивое, что сейчас я честна с ним.

«Это правда. У Лики была температура. В саду от кого-то из детей заразилась. Давай просто перенесем встречу».

Пока пишу сообщение, приходиться несколько раз стирать и начинать всё заново. Пальцы не по тем буквам попадают.

Отправляю. Несколько секунд жду ответа, но его нет. Макар прочитал сообщение, но я не вижу, чтобы он что-то начал писать в ответ.

Молчание с его стороны выкручивает мои нервы похлеще, чем вся наша переписка в целом.

Слышу свист чайника и спешу к Олегу.

— Еще раз спасибо за заботу, — произношу первое, что приходит в голову, чтобы рассеять между нами молчание.

— Не за что. Мне несложно, — улыбается Олег.

— Тебе черный или зеленый?

— Давай черный.

Суечусь с чаем, параллельно стараюсь вернуть себе хоть какое-то подобие спокойствия.

Получается. Медленно, через силу, но получается.

Макар так больше ничего и не написал. Наверняка, рассердился.

Гоню мысли о бывшем муже и включаюсь в полноценный разговор с Олегом. Он рассказывает о том, как у него прошел день. Я слушаю. Рассказываю, как мы тут с Ликой боролись с температурой.

Угощаю чаем и достаю из холодильника кусочек вишневого пирога. Сама пекла. Боялась, что не получится, поэтому сделала совсем маленький. А он оказался очень даже вкусным.

— Просто пальчики оближешь, — хвалит Олег.

Я улыбаюсь. Мне нравится, когда моя еда приходится по вкусу. Думаю, если бы когда-то не пришла идея с цветочным бутиком, наверное, я попыталась бы открыть маленькую кондитерскую.

— Мамочка, когда кушать? — буквально влетает на кухню Лика со слоном в руках.

— Уже.

Я выключаю плиту.

— Ручки-ручки, — напоминает дочка.

— Да, надо помыть ручки. Идем. Я скамеечку убрала. Сейчас поставлю и помоешь.

Лика кивает, отдает своего нового друга Олегу и маленьким смерчем несется в ванную. Слышу, как тянет носиком насморк.

— Мы на секунду, — обращаюсь к Олегу и спешу вслед за дочкой.

Сначала разбираемся с насморком, затем идет мыть руки. Лика хочет быть самостоятельной, я ей не запрещаю. Только скамеечку пододвигаю поближе к раковине и включаю воду.

Смотрю на дочку. На то, с каким усердием она мылит ручки. Как старается. Снова вижу ее сходство с Макаром. Иногда пытаюсь не замечать, а порой просто зависаю, как сейчас.

Лика растет у меня смышлёной девочкой. Когда-то она непременно захочет откровенно поговорить со мной об ее отце. И, пожалуй, это желание проявится в самый неожиданный для меня момент. Не зря же она дочь своего отца.

Я точно так же, как сейчас, буду в панике. Сердце будет работать на вылет. Снова голос совести начнет безумно кричать. Не знаю, как посмотрю своему ребенку в глаза. Я же убила ее отца. На словах, конечно же. Но разве это что-то меняет?

— Всё, — с гордостью заявляет Лика и демонстрирует мне свои чистые ладошки.