Фурденко? Я точно что-то слышала об этой клинике.

“Спасибо. Не опоздаю”.

Поборола себя и ответила на сообщение. Благодарность этому человеку вырастала внутри против моей природы, против воли, вопреки чувствам. Но я понимала, что если бы Игорь не встретился на моем жизненном пути именно сейчас, то непонятно, что стало бы с мамой. Правда теперь страшное ожидало меня саму...

Забеременеть.

Забеременеть от Игоря.

Забеременеть от Игоря, человека, которого я боюсь, презираю... Черт возьми, ненавижу!

Я пыталась уложить эти мысли в голове, словно они — кольца детской пирамидки. Но начинала с малой — забеременеть. И после нее вся пирамида рушилась, так и не обретя реальные очертания.

И потом совсем уж не укладывающееся ни в какие рамки:

Заняться с ним сексом.

Отдать ему моего ребенка.

Его ребенка. Нашего ребенка. Моего лишь на два дня из семи, в лучшем случае. На двадцать восемь с половиной процентов, это даже не половина!

Странное дело, я никогда не любила математику. Тем более, высчитывать эти проценты. Когда-то это удавалось только с помощью бумаги и калькулятора, теперь же нужные цифры шли в голову сами собой, и даже не появлялось желания проверить их правильность — я была почти уверена в их истинности. Вычисления как-то даже успокаивали.

Но при этом я корила себя. Корила за то, что вообще об этом думаю. Но была уверена, жизнь мамы стоит того, чтобы рискнуть. Да и Игорь, пусть будет не самым лучшим родителем, сможет дать ребенку все: гувернанток, хорошую школу выезды за границу. Все, что когда-то давали мне мама с папой.Возможно, квалифицированные няни помогут ему стать более или менее приличным человеком. Ведь дело не в генах, в воспитании? Иначе мне пришлось бы привести в мир еще одного негодяя.

— Алина! — я услышала знакомый голос и зябко поежилась.

Я знала, что этот разговор должен был состояться. С того момента, как увидела фото. Правда теперь, после встречи с Игорем, грешки Вити выглядели уже не такими страшными... Что ж. Так или иначем, нам теперь не по пути.

За последние двадцать четыре часа я слишком сильно повзрослела. Или как уже говорят в моем возрасте? Постарела? Сильнее, чем за весь минувший и такой тяжелый год.

— Привет, Вить, — устало откликнулась я, поднимая взгляд. — Пойдем прогуляемся до автомата с кофе, есть разговор.

Он сразу понял, что что-то не так. Витя знал меня, наверное, слишком хорошо, чтобы не уловить мельчайшие нюансы в интонации.

— Вить, нам надо расстаться, — сказала я прямо, едва мы вышли в больничный холл.

— Что… что произошло? — парень даже побледнел, снял очки и начал натирать краем и без того несвежей рубашки. Принялся лепетать: — Если это из-за денег, то я возьму кредит, одолжу в друзей. Все будет хорошо, Аль!

Удивительное дело — долгие годы встречаться с человеком, хорошо знать о каждом его недостатке, даже, казалось бы, принимать их, как вдруг все переворачивается вверх тормашками. В голове словно щелкает выключатель, и даже безобиднейший жест, привычная фраза, легкое, почти домашнее сокращение имени — и все это действует как красная тряпка на быка. Тогда произошло нечто схожее.  

— Нет, Вить, это не из-за денег, — я изо всех сил сдерживала себя в руках. — По многим причинам, но не из-за них.

— Каким? — парень выглядел ошарашенным.

— Вить, я все знаю. Про “Романо”, про то, что ты там входишь в категорию постоянных клиентов. И мне мерзко даже не от того, что ты лапал всех этих девушек, сколько из-за того, что врал. “Конечно, Алиночка, мы подождем до свадьбы”, — я начала срываться, — вот просто тьфу! Теперь я не могу воспринимать ни одно твое слово без тошноты.