Поднимаю глаза на отца. Бледный, с заросшей щетиной и кругами под глазами. Дышит равномерно, без всяких аппаратов. Только в руке торчит игла от небольшой капельницы. Приборы все в норме, пикают исправно.

- Что будет потом… – сглатываю ком в горле, – когда он выйдет из больницы? Какие рекомендации?

Как будто ты сама, Алиса, не понимаешь? Естественно требующие огромных затрат. А у вас таких денег нет. Где будешь искать? Опять у него?

- Самое главное покой, – мама поправляет на папе одеяло и целует в лоб.

Любовь до сих пор греет их сердца.

- Лекарства?

- Да, – поднимается на ноги и многозначительно смотрит на меня, что пытаясь уловить в эмоциях. – Дорогостоящие лекарства. Также Антон Моисеевич посоветовал отправить Михаила в санаторий, где он сможет подправить здоровье. Но, – разводит руками в сторону, – на наших счетах денег кот наплакал. Пятьдесят тысяч еле наберется, – взгляд отвожу, так как мама глазами в душу может проникнуть и вытащить из меня очень много информации.

- Мама, – дрожу, обхватив себя руками. Все же выбегать из дома в одних шортах и майке было плохой идеей. Немного прохладно, – у отца кое-какие проблемы в фирме. Но он быстро со всем разберется, как встанет на ноги.

Пытаюсь убедить ее, что незачем ей волноваться. У нас типа все хорошо, просто небольшой казус произошел, но это не смертельно. Так, легкие трудности. Не посвящать же ее в более глубокие подробности. Тогда и маму приступ с ног повалит. Особенно от имени Тимура Воронцова.

Да я себя рядом с ним чувствую, как на пороховой бочке. Одно неловкое движение или слово, и мне несдобровать. Он никогда мне не простит прошлого.

- В каком плане трудности? – мама не отступает. – Миша что опять стал…

К чему именно отец опять вернулся, я не успеваю дослушать, так как в палату заходят улыбающийся доктор и семенящая позади него медсестра. Антон Моисеевич проверяет приборы, что-то на них переключая. Капельницу передает девушке, в миг исчезнувшей из палаты.

- Вам бы поехать домой и немного поспать, – сочувственно и с жалостью осматривает маму.

Не могу с ним не согласиться. Вид у нее потасканный. Надо в порядок себя привести, а то после пробуждения папа жену свою не узнает. Испугается.

- Побудь немного дома, мамуль, – удерживаю ее за локоть, чтобы на отказ не пошла. – С папой все в порядке. Опасность миновала. Отдохнуть тебе не помешает, – приближаюсь к ее уху. – Тем более отец должен увидеть перед собой не бледный призрак, а молодую и красивую жену, которую он сильно-сильно любит.

Похоже, мои слова возымели на нее должный эффект. Мама тут же расправляет плечи, выпятив грудь вперед. Приободряется и соглашается поехать в наш особняк на пару часиков. Вызываю ей такси. Пока машина едет, мы выпиваем по стаканчику кофе в небольшом кафе больницы. Молчим. Каждая думает о своем.

Как бы мне сейчас хотелось поехать вместе с ней. Пройтись по холлу собственного дома, оказаться в своей комнате, а не ехать с водителем Тимура в его огромный особняк, в которой ощущать себя буду пленницей. Не имеющей права голоса. Лишь верно и преданно исполняющей приказы хозяина.

Как рабыня.

Но таковы условия нашего договора. Он мне деньги для отца, я… в его власти на целый месяц. Не сбежать, не спрятаться. Нужно наконец-то принять свою судьбу. Да и язык за зубами держать, иначе праведный гнев Тимура обрушится мне на голову.

- Алиса, – мама трогает за плечо и показывает пальцем на звонящий телефон. Такси уже ждет внизу.

Мама садится в желтую машинку. Машу ей на прощание, молясь, чтобы Вячеслав не вышел из автомобиля. Ведь он уже порывался это сделать, когда привез в больницу.