Дея смотрела на Вайеса, который выглядел совершенно опустошенным. Уставив чугунный взгляд в пол, он, казалось, с трудом сдерживал слезы. Сейчас он не походил на того Вайеса, которого она знала. Всегда сдержанный и учтивый глава Мрамгора распадался на куски, словно рухнувшая с карниза замка статуя. И Дея задумалась, от чего его так тревожит судьба взбалмошного Веда? У всех от него одни неприятности, если это слабое слово могло хоть как-то отобразить тот хаос, что он вносил в жизни людей, к которым имел хоть малейшее сношение.

– Дея, я пришел сказать, что вы вправе требовать суда над Владом, за совершенные им преступления, – проскрипел Верховный Хранитель, безуспешно стараясь придать своему голосу официальность.

– Я не стану обрекать вас на вынесение приговора собственному сыну, – проговорила она, внимательно посмотрев на гостя. – Достаточно того, что вы скорбите по его матери.

Вайес вскинул голову и посмотрел на Дею взглядом осужденного на смертную казнь, который только что узнал о помиловании.

– Я сам себя выдал?

Дея кивнула, с состраданием посмотрев на Верховного Хранителя. Она поразилась, как раньше не догадалась, что за важной фигурой мог оказаться отец Влада, если его гнева опасался сам Горий. Ни вкрадчивый бархатный голос, ни пристальный взгляд и своеобразная вытянутость во всем образе и Веда, и главы Мрамгора, не навели ее на мысль о родстве. Ее сбила с толку снежная седина Вайеса и дружелюбный настрой, общительность и умение располагать к себе. Эти качества у Влада если когда-то и были, то полностью атрофировались за ненадобностью.

– Как вы поняли, что я все еще тоскую по Морите? – спросил Вайес совсем уж просто.

– Никак, – честно ответила Дея, – просто предположила. Ее нет с вами уже семнадцать лет, а вы так и не женились, да и внимания к женщинам я в вас не заметила.

– На самом деле Верховные Хранители редко обзаводятся семьей. У нас отсутствие жены – положительный фактор. Считается, что у правителя не должно быть слабостей, а семья может ею являться. Были случаи, когда враги государства влияли на политику, угрожая близким Хранителя. Меня прочили на место главы Мрамгора, как человека без слабостей, но они у меня были и, пожалуй, посерьезней, чем у многих, – Вайес усмехнулся также, как это утром делал Влад. – Любимая женщина, требующая скрывать нашу связь, да сын, оказавшийся взрывной смесью замедленного действия, к тому же не ведающий о нашем с ним родстве. Я рассказал ему свою тайну только когда он лишился матери. Хотел хоть как-то подбодрить парня. Одно дело, мамин друг, принимающий участие в его судьбе, другое – понимание, что ты не один и у тебя есть родной человек. Но он к тому времени уже натворил дел, о которых я до поры не знал.

Когда мне сообщили о том, что на границе нашли двоих странно одетых подростков, я велел в тайне, минуя главу охраны, доставить вас прямиком ко мне.

– А вот скажите мне, кстати, – перебила Вайеса Дея, – почему о нашем появлении сообщили именно вам? Разве у главы Мрамгора нет более насущных забот?

– Видите-ли, – начал Вайес, – после истории с Белым островом я отдал приказ сообщать о проникновениях с Земли мне лично. Боялся очередной угрозы.

Мне Морита рассказывала о людях, что на Земле живут, а когда я узнал ваш примерный возраст, у меня в голове будто прояснилось. Мне еще семнадцать лет назад каким-то странным исчезновение детей показалось. Я решил ждать подтверждения моих догадок, и они оправдывались. Сначала Ян, затем и вы.

– Вы морочили нам голову, говоря, что ничего не знаете о Земле, – пожурила его Дея.