Записи с камер видеонаблюдения просматривали в присутствии главврача, которому ситуация явно не нравилась – он хмурился, вздыхал и бросал недобрые взгляды на своих подчинённых, таращившихся на экран с открытыми ртами. На одной из записей было очень хорошо видно, как худощавый, прилично одетый мужчина выходит из лифта, с невозмутимым видом проходит мимо поста медицинской сестры и садится на кушетку возле двери палаты номер четыре – той самой, где лежала Юля. Он сидел там почти два часа. Мимо него проходили врачи и медсёстры, пациенты отделения. Санитары провезли каталку с послеоперационным больным. Потом дежурная медсестра начала выпроваживать из палат посетителей и закрыла на замок дверь на лестницу. А мужчина продолжал сидеть на кушетке, словно до него никому не было дела. Дождался, когда из палаты выйдет Роза Антоновна, и сразу же вошёл внутрь. Мать пациентки, кажется, не обратила на незваного гостя никакого внимания. И когда вернулась, тоже его не заметила. Мужчина прошёл мимо дежурной медсестры к лифтам и покинул отделение.

– Ну и как вы это объясните? – поинтересовался главврач у дежурившей в ночную смену медсестры. – Вы временно ослепли и заодно оглохли? Уж лифт-то вы должны были слышать.

– Но я-то тоже его не видела, – вступилась за расстроенную девушку Роза Антоновна, которую тоже пригласили на просмотр этой записи. – Он же прямо у меня перед носом в сторону шагнул, чтобы дать мне пройти. Мистика какая-то…

Просмотр инициировал лечащий врач Юли. Ещё до обхода он получил информацию о вечернем приступе. Пообщался с пациенткой и её матерью, с тяжёлым сердцем принял решение о переводе девушки на попечение психиатров, но перед тем, как писать направление, решил убедиться в том, что незнакомец по имени Андрей действительно был галлюцинацией. Главврач отнёсся к просьбе доктора скептически, но посмотреть записи разрешил, и вот результат.

– Мистика? – главврач снял очки и уставился на Розу Антоновну. – Это халатность, а не мистика, уважаемая. Вас я ещё могу понять, вы уже не первую неделю на нервах из-за дочки, ну а остальные? Мало того, что посторонний в отделении в неположенное время, так ещё и пациентку до приступа довели.

Он бушевал ещё долго, пытаясь добиться от медсестры вразумительного ответа на вопрос, как она допустила случившееся. Медсестра плакала. Лечащий врач Юли задумчиво потирал подбородок. Роза Антоновна помалкивала, потому что чувствовала себя виноватой перед дочерью.

Отчитав медсестру и пообещав ей дисциплинарное взыскание, главврач переключил своё внимание на Юлиного доктора. Спросил о состоянии девушки, выслушал ответ, изучил записи в истории болезни, подумал немного и принял решение о переводе Юли на амбулаторное лечение.

– Дома ей будет лучше, – пояснил он расстроенной Розе Антоновне. – Состояние вашей дочери опасений уже не вызывает, а постельный режим она и в родных стенах может соблюдать. Рекомендации и назначения вы получите от Ивана Игнатьевича. Ему же и будете звонить в случае необходимости. А психиатру девочку всё-таки покажите. Настаивать не имею права, но чисто по-человечески советую.

* * *

Никто не знал об этом совпадении, но Юля оказалась дома в тот же самый день, когда из СИЗО выпустили Сашу. Точнее, никто, кроме Андрея, который незаметно сопроводил такси от больницы до подъезда Юлиного дома, а потом поехал в следственный отдел давать показания.

– Это я перевёз Юлию Фролову с улицы Садовой в парк на Солнечной.

– Вы? – недоверчиво воззрился на него следователь. – Очень интересно. Хотелось бы подробностей.