– Жив ли тот, кто подо льдом? – уточнил Максим.

– Неизвестно. Очевидцы говорят, что видели его пару минут назад.

– Значит, жив, – твердо сказал Степан. – Пока не доказано обратное.

Клим ухмыльнулся:

– Слушай, может, и в лотерею начнешь играть? Такой оптимизм – редкость.

Но Степан не улыбнулся в ответ.

– Пока не вытащили – значит, жив, – Степан говорил не для успокоения, а потому что знал: если начнешь сомневаться, потеряешь секунды, а секунды – это жизнь. Он привык бороться за нее до последнего.

Максим внимательно наблюдал за Степаном, изучая его реакцию. Он уже слышал, что этот парень один из лучших, но в разговоры о команде пока особо не вмешивался. Для него это был новый мир, и он понимал: доверие здесь не дается просто так.

Когда они прибыли, картина была тревожной: на середине затона частично затопленная машина еще держалась на льду, но трещины расходились во все стороны. Двое подростков висели на капоте, держась за края, еще один цеплялся за лед, пытаясь выбраться.

Холодный воздух резал легкие, ветер гнал снежную пыль по льду, делая поверхность скользкой и предательской. Подростки на льдине боясь лишний раз пошевелиться. Но главное – рядом с льдиной, в темной воде, барахтался человек. Его движения становились все медленнее.

Захар мгновенно принял решение:

– Страховку на лед!

Степан уже закреплял трос, проверяя карабин движением руки. Он шагнул на лед, мгновенно оценив его структуру. Трещины шли радиально – значит, нагрузка распределяется, но второго шанса не будет. Время тянуло за собой жизни, и сейчас только от спасателей зависело, удастся ли их вернуть.

Весна была в самом разгаре, но на затоне еще держался лед. Холодный ветер все так же пробирал до костей, несмотря на толстые куртки и перчатки.

Лед под машиной с подростками уже трещал, острые края напоминали зубы капкана. Вода вокруг была темной, мутной, а морозный воздух еще больше замедлял движения пострадавших.

Каждый треск под ногами напоминал спасателям, что операция могла обернуться новой трагедией, но никто не собирался отступать. Их риск был оправдан. Они знали на что идут, когда выходят на службу.

Один из парней слабо шевелился на капоте, второй цеплялся за край льдины, но пальцы явно уже не слушались. Третий исчез под водой.

– Работать быстро! – жестко скомандовал Захар. – Степан, ты идешь за тем, кто под водой. Ванька, страховка и помощь на подъеме. Ян, Клим – эвакуация выживших. Максим, медосмотр и контроль по состоянию!

Машина гудела, спасатели метались по льду, закрепляя страховочные тросы. Степан уже тянул на себя гидрокостюм, затягивая ремни.

– Ванька, за мной, держишь страховку, но, если скажу «вытаскивай», делаешь это моментально! – бросил Степан, закрепляя карабин на себе.

Иван сжал зубы, кивнул:

– Понял.

Он волновался, но в глазах горел азарт.

– На счет три, – сказал Захар.

Степан шагнул на лед, слыша за спиной напряженное дыхание команды. Лед предательски треснул, но он шел дальше, опираясь на кошки. Дойдя до машины, увидел парня, цепляющегося за капот.

– Ты меня слышишь? – крикнул он, проверяя, реагирует ли подросток.

Парень поднял голову, губы посинели.

– Д-да… – едва слышно.

– Сейчас тебя вытащим. Держись! – крикнул Степан.

Он схватил его за руку, но в этот момент капот ушел под воду, и парень начал соскальзывать. Ванька мгновенно среагировал, натянув трос.

– Держу! Тяни! – выкрикнул он.

Степан резко потянул подростка вверх и прижал к себе. Захар и Ян уже ползли по льду, помогая вытянуть их обоих.

– Хорошая работа! – бросил Ян Ваньке, когда тот помогал парню дойти до берега. Тот спасатель не скрывал гордости.