– По большей части моя работа – это рутина, а вовсе не стрельба и погони, как принято думать. Совсем не то, что ваша профессия! Меня всегда привлекал мир кино…

– Деточка, – басом сказала явно довольная Натэлла, – мы снимаем не кино, а сериал.

– Не важно. Красивые молодые актеры, необычные декорации, яркие костюмы. Повороты сюжета, за которыми следишь, затаив дыхание… Все это так захватывающе! Даже техническое оснащение фильма: эти камеры, микрофоны, софиты – все это необычайно стильно! И вы всем этим командуете! Как вам удается держать все под контролем?

Моя довольно примитивная уловка сработала, лесть попала в цель. Всякому приятно, когда им восхищаются. Но тут я даже не кривила душой, моя собеседница и в самом деле тянула громадный воз ответственности, и все здесь держалось на ней. Натэлла улыбнулась:

– Секрет прост: я ответственно отношусь к делу. Сама не расслабляюсь и другим не позволяю.

– Наверное, главные трудности вовсе не технические, да? – наивно поинтересовалась я.

Натэлла хлебнула из стакана и кивнула:

– Разумеется, самое сложное – это люди.

– Актеры, конечно? Избалованные успехом, капризные звезды…

– Наши ребятишки пока еще не совсем звезды, – фыркнула Натэлла, – но некоторые зазвездились порядочно.

– Это вы о Максиме Ионове. – Я уже утверждала, а не спрашивала. – Скажите, а какой он человек? Понимаете, мне же придется с ним довольно плотно общаться. Раз уж я отвечаю за его безопасность, мне просто необходимо все о нем знать.

На самом деле это была ложь. Телохранителю вовсе не требуется глубоко понимать психологию объекта. Мое дело – прикрыть его, если кто-то решит причинить ему вред. В худшем случае придется ронять его, объект, уводя с линии огня и прикрывая своим броником. Люди устроены одинаково: голова, две руки, две ноги и корпус. Индивидуальные особенности в моем деле не так важны.

Но меня заинтересовал синеглазый самоубийца. Если кто-то объяснит, что творится у него в голове, может быть, мне действительно легче станет с ним работать.

Натэлла поморщилась:

– Мальчишку просто избаловали! Талантливый паренек, признаю. Но ничего особенного. Таких в любой актерской школе на пятачок пучок. Кроме смазливой мордашки, Максику особо нечем похвастать.

Тут Натэлла спохватилась, что перемывает кости одному из своих с человеком посторонним. Но я устремила на нее простодушный взгляд снизу вверх (что при нашей разнице в росте было трудновато), и Натэлла успокоилась.

– Другие ребятки гораздо талантливее Максима. Вот, к примеру, Владик.

Я вспомнила каменную челюсть и надбровные дуги неандертальца. Видимо, на моем лице отобразилось искренне недоумение, потому что Натэлла рассмеялась:

– Да, вот что значит фактура. Симпатягу Макса вы считаете актером, а Владик некрасив… Между тем он необычайно талантлив. Мальчика ждет большое будущее. Если бы я была продюсером, то сделала бы проект целиком под Малеева. Скоро всех злодеев в мало-мальски приличном кино будет играть только Владик…

Я еще раз попыталась свернуть на моего подопечного, но Натэлла была еще не настолько пьяна, чтобы обсуждать неприятную ей тему. Ладно, лучше не обострять. В конце концов, о Максе мне расскажут другие члены съемочной группы. Я решила вернуться к теме более безопасной:

– Скажите, это ведь необычно, что сериал снимают на каком-то заводе?

Натэлла отодвинула тарелку, плеснула себе еще виски и откинулась на спинку стула.

– Вообще-то, да. Так можно снимать кинофильмы, а сериалы куда проще и дешевле – в павильоне. Атмосферу завода можно передать и там. Немного краски, марля по углам… Такой эффект, как на натуре, конечно, не получится, но на телевидении его никто и не ждет!