Мышка прижимается к его боку и прогибается назад.

Ее гибкость нравится толпе, и народ подбадривающе свистит.

Давыдова выпрямляется, делает поворот и оказывается напротив партнера. Лицом к лицу. И, черт возьми, они стоят слишком близко друг другу.

Лера смотрит ему в глаза и начинает медленно опускаться к его ногам.

Матерюсь.

Это противозаконно. Ей нельзя так себя вести!

Потому что, я знаю это движение. Знаю, какие фантазии оно пробуждает в мужиках: соблазнительная девушка на коленях...

Не могу больше на это смотреть.

Ярость бьет в голову, полностью лишая здравого смысла. Вылетаю из толпы и не даю Давыдовой продолжить движение.

Толпа возмущается. Орет о том, что я порчу им вечер.

Но мне плевать.

Подхватываю Мышку и закидываю себе на плечо.

Ратмир что-то говорит, пытаясь меня остановить.

Но куда там!

Не успеваю подумать, а мой кулак уже врезается в его лицо.

Парень падает на пол. Мышка что-то кричит.

Но я не слышу.

Единственная мысль бьет в голове:

«Забрать! Увести! Спрятать!»

У выхода из дома замечаю Мышкины вещи. Подхватываю одной рукой, а второй продолжаю прижимать их хозяйку к своему плечу.

А эта самая хозяйка продолжает награждать меня такими нелестными эпитетами, которые приличной девушке даже знать не положено.

На улице холодно. И я глубоко дышу морозным воздухом. Это помогает немного привести голову в порядок.

— Дубина! Дикарь! Ты совсем страх потерял! — доносится до меня Мышкин голос.

Пусть ругается. Главное, что она наконец-то ушла с вечеринки.

Под прицелом удивленных взглядов доношу ее до машины. Лера продолжает ругаться, а усаживаю ее на переднее сиденье и с силой захлопываю дверцу.

Бесит!

Все раздражает до ужаса.

И эти люди, которые пришли на тусовку, и Лера, потому что мало того, что познакомилась сегодня с сотней мужиков, так еще и танцевала для одного из них.

Сел на водительское сиденье, завел машину и с силой сжал руль.

Вдох – выдох.

Надо успокоиться.

Нельзя в таком состоянии управлять тачкой.

Хотелось вернуться. И познакомить Ратмира не только с хуком, но и со всеми остальными известными мне приемами.

Ярость постепенно отступала, но я все равно был еще невероятно зол.

И, черт возьми, я не знал, как успокоиться. Что надо сделать, чтобы это чувство, которое затмевает разум, исчезло? Сердце, как сумасшедшее билось о грудную клетку, а руки так и чесались побить грушу.

— И долго мы так будем сидеть? — недовольно спросила Лера, а я только сильнее стиснул зубы. — Если ты хотел тут провести остаток вечера, то зря. Я не одна из твоих телок, которые готовы отдаться тебе где угодно.

— Лера, помолчи, — предупреждающе произнес, чувствую, что начинаю закипать.

— Нет, это помолчи! — заорала она во весь голос. — И вообще не смей меня затыкать! Это я должна сейчас строить из себя злую и обиженную! Я!

— Лера... — но она, кажется, меня даже не услышала.

— Я перлась сюда после работы! Через весь город, по пробкам! Потому что поверила, что ты сможешь помочь! А что в итоге? Ты кувыркаешься с какой-то девкой! Конечно! Это ведь куда важнее, чем выполнить свое обещание, — ее голос переполнен ехидством, но я улавливаю нотки обиды и мне становиться тошно. От самого себя. Она делает глубокий вдох и уже более тихим голосом говорит, — Знаешь, Красивин, я ведь действительно подумала, что ты нормальный! А ты только одним местом можешь думать.

Лера тянется к ручке и я понимаю, что сейчас она выйдет из машины. Уйдет.

Реакция срабатывает быстро. Не успевает Давыдова открыть дверь, как раздается щелчок блокировки.

Она не поворачивается. Гипнотизирует взглядом замок, а я...