— А-э-а… Вы кто? — она уставилась на красавца, вальяжно подпирающего плечом преддверный выступ.
Захлопав глазками, она не понимала, как такое чудо могло очутиться в ее хрущевке на окраине города. От мужчины просто несло лоском и большими деньгами, мало ему того, что он красив, как греческий бог. Захотелось взвыть от досады, что не может пригласить к себе на чай. У нее там Гришка, будь он неладен, писателишка очкастый.
Зеленые глаза смотрели как-то снисходительно, оглядывая, будто Оксана — подопытное насекомое, придавленное между стекол. Заблудился, видать… Спросить что-то хочет. Она включила все свое обаяние в коротком халатике, выгнувшись в спине. Боевая стойка призыва редко ее подводила, но, похоже, сегодня был тот самый случай исключения.
— Где твой хмырь, Григорий? — глаза у красавца опасно сверкнули, и Оксанке стало жутко страшно.
Мужчина не ошибся адресом, он искал именно Шустова, прекрасно зная, что тот сейчас в квартире. Блондинка попятилась, намереваясь быстренько захлопнуть дверь и замок закрыть на три оборота, но скорость — не ее конек. Зеленоглазый быстрым броском ноги вперед, поставил заслонку, а потом вдарил по двери, чуть с косяка не снес. Муза заверещала сиреной оповещения о страшной опасности. Недолго. За красавчиком вошли еще два амбала, один из которых рупор-то и перекрыл медвежьей ладонью, тиснув ее так, что косточки захрустели.
— Закройте ее в ванной, — Кирилл дернул шеей влево, а потом вправо, хрустнув позвонками, и вошел в комнату.
Искать долго Гришаню не пришлось. Вот он, вооружившись торшером напольным, изображает мастера боевых… Упс! Абажур скатапультировал вверх, зацепив люстру. Гриша у нас — убиватель освещения. К тому же, сильно неуклюжий. Запнувшись об провод, который оплел ноги, писатель сбороздил челюстью ковер, теряя на ходу пломбы.
— Он че, самоубился? — спросил подчиненный с укором.
Пальцем еще никого не тронули, а уже жертвы имеются. Кого ж здесь уму-разуму учить? Осталось только баба дурная в ванной, вооружившаяся расческой. Кусаться пыталась и лягнуть кривыми ножками.
— Если бы, — вздохнул Белович, присев на корточки перед распростертым телом. — От тараканов сложно избавиться, они ядерную войну переживут. Могут только жрать, спать и спариваться. Забьются в щель и отсидятся до поры, — Кир брезгливо сморщил лицо и схватил творческого гения за загривок. — Актер из тебя плохой, Шустов. Ты слишком часто дышишь для бессознания. Глаза открыл! — рыкнул. — Или буду тебя «будить» головою об пол.
— Что вам от меня надо? — заскулил Григорий, сделав квадратным рот, словно реветь собрался. С губы потекла кровь, видимо, пока мордой бороздил, успел язык прикусить.
— Ты забываешь имя и адрес Ольги Малой, точнее Белович — моей законной супруги. Чтобы за квартал ее обходил. Это я с тобой для профилактики сейчас беседую. Прикинь, что будет, если моя жена еще раз на тебя пожалуется? Запомнил? И твоей шалашовки — Оксаны, тоже касается.
— Понял, понял, — тут же согласился Шустов, сердце которого закатилось в трусы от ужаса, ладно не обмочился каким-то чудом.
Незваные гости ушли. Гришик еще долго сидел на полу, пытаясь понять, как могла Ольга за такое короткое время обзавестись мужем. Неужели давно роман крутила? А еще строила из себя правильную и оскорбленную.
Из ступора его вывел тихий вой фальцетом, раздающийся откуда-то со стороны коридора. Гришка вспомнил о Музе и подумал, что она совсем не та, какой должна быть женщина мечты талантливого писателя… даже в ноты не попадает.