И все. На этом их диалог закончился. Никита с силой вогнал топор в чурбан, повернулся к ней спиной и принялся складывать наколотые поленья в штабеля. Вера еще потопталась возле забора, да побрела домой. Настроение испортилось, словно с кем-то поссорилась. Хотя, чего можно ожидать от человека, который выкинул ее из саней посреди дороги, на лютом морозе, без лишних слов?

Предстояло как-то скоротать вечер. Хорошо, баба Маша дала пирогов с собой, потому что от новых впечатлений и физического труда аппетит разыгрался нешуточный. Вера заварила чай с мятой, наполнила самую большую чашку, что смогла найти, и уселась перед компьютером. Непреодолимо потянуло открыть файл с романом. А когда открыла, начала перечитывать и увлеклась. В какой-то момент поймала себя на мысли, что не верит, будто все это написала она. Руки сами легли на клавиатуру, а пальцы застучали по клавишам. Опомнилась уже, когда глаза начали слипаться, и обнаружила, что легко выполнила обычную дневную норму, на которую раньше уходило не меньше семи часов.

В старинном шкафу Вера обнаружила сравнительно чистое, правда залежалое, постельное белье. Перина на печи показалась ей довольно свежей, как и пуховое одеяло. Перед тем, как лезть наверх, проверила, догорели ли дрова, переворошила угли для верности и забралась в постель. Угли уютно потрескивали, душа пела от творческой удовлетворенности. Вера не заметила, как уснула.

Проснулась от толчка, словно тряхонул кто. Какое-то время разглядывала трепещущее светлое пятно на потолке, пока не догадалась посмотреть вниз. За столом сидела бабка Антонина – вся в черном, с платком на голове и очень спокойная. Свеча горела неровным пламенем, сильно потрескивая. Это она отбрасывала свет на потолок, догадалась Вера. Портрет и стакан стояли рядом нетронутые.

– Не бойся, милая, спускайся, – заговорила Антонина. – Тяжко мне смотреть вверх.

А она и не боялась. Чего бояться снов? Даже самых страшных. Во сне еще никто не умирал, ну в смысле от того, что снилось. Подумаешь, потрясешься немного, а потом поймешь с облегчением, что все это лишь пригрезилось.

Вера слезла с печи и уселась на соседний стул. Ноги, правда, мерзли слишком правдоподобно. Да и дом выстыл как-то по-настоящему. Но, наверное, и так бывает во сне.

Антонина какое-то время молчала, давая возможность Вере рассмотреть себя. Легкая улыбка тронула ее жесткие губы:

– Что скажешь? Не такой меня себе представляла?

– Точь в точь такой! Как с портрета сошли, – улыбнулась Вера. Ее уже начало разбирать любопытство, что же здесь понадобилось троюродной бабке? Или она так каждую ночь планирует приходить? Собственно, Вера не против пообщаться с умным человеком во сне, хоть и умершим недавно.

– Не бойся, больше не побеспокою, – ответила на невысказанный вопрос Антонина. – Ждала я тебя, долго… И бабке твоей писала, намекала. Но видно, не поняла она меня. Совсем чуть-чуть не дождалась, – горестно вздохнула она. – Вот и пришлось прибегнуть к воскрешению.

– А вы разве знали про меня?

Становится все интереснее. Оказывается, в то время, как Вера умудрилась напрочь забыть про свою дальнюю родственницу, та ждала ее в гости.

– А то ж. Конечно знала. Не так много нас в роду. И ты единственная годишься.Она покопалась в складках своего платья и достала маленькую бутылочку, наподобие пузырька с лекарством, из темного стекла. Вытащила пробку и протянула Вере.

– На-ка, выпей.

Еще не зная, что будет делать дальше, Вера взяла бутылочку и понюхала содержимое. В нос ударил резкий травяной запах. Что-то знакомое в нем было, но что именно она не сообразила.