– Я ждал тебя, Лея, в своем замке, – эхом на мои мысли сказал лорд Рагнар. – И готовился. Всё для тебя.

Он подошел ко мне, взял за руку и смотря мне прямо в глаза, попросил:

– Сыграй для меня, Лея. Так, как ты играла для Хранителя.

Я смотрела на него и не могла оторвать свой взгляд от его глаз. Сейчас они напоминали расплавленное золото. Получается, сейчас на меня смотрел его зверь? Я, повинуясь какому-то внутреннему чувству, мягко провела по его лицу пальцами, именно по тому месту, где я видела шрам. А потом, как будто очнувшись от наваждения, в испуге отступила и в смущении опустила взгляд. Что я делаю?! Сглотнула и рискнула посмотреть все-таки опять в лицо лорда. Он стоял на том же месте, с закрытыми глазами с таким выражением лица, как будто хотел продлить этот момент подольше.

– Хорошо, я сыграю вам.

Рагнар открыл глаза, мягко улыбнулся мне, прошел к диванчику, сел, закинув ногу на ногу, и приготовился слушать.

А я подошла к окну и ахнула. Вид открывался прямо на океан. Я потянула створку окна и распахнула его, впуская звук бушующих волн. Океан сейчас был спокоен. Но даже в таком состоянии чувствовалась его сила и мощь. Волны с грохотом разбивались о прибрежные скалы, практически заглушая крики прибрежных альбатросов. Я закрыла глаза и вдохнула в себя эту силу природы. А потом вскинула скрипку, положила смычок на струны, и моя мелодия полилась.

Сейчас моя скрипка вторила альбатросам. Она устремилась за ними в полете, догоняя и перегоняя их, играя с ветром, перекрикивала голос океана. Неосознанно я повернулась к лорду и бросила мимолетный взгляд на него. Смычок резко соскользнул со струн, скрипка издала жалобный и протяжный звук.

Лицо Рагнара искажала мука. Нечеловеческое страдание настолько исказило черты его лица, что оно стало неузнаваемым. Татуировки светились, безобразный шрам опять отчетливо проступил на лице и шее. Рагнар протяжно застонал и спрятал лицо в сведенные судорогой ладони.

Я бросилась к своему саквояжу, где был пузырек с универсальным средством мгновенного действия, снимающим болевые шоковые состояния даже после смертельных ранений. Схватила пузырек из саквояжа, подбежала к лорду, запрокинула его голову назад, не взирая на его протестующие мычание, и резким движением влила содержимое ему в рот. Руки Раграна разжались, лицо разгладилось, татуировки перестали светится.

– Что ты мне дала? – хрипло спросил он.

– Зелье, это рецептура моего рода, от прабабки по наследству досталось. Легче?

Я участливо смотрела на него. Мое сердце целительницы разрывалось от жалости, но я все-таки напомнила себе, что он заманил меня сюда обманом и уж в чем, в чем, а в жалости нуждался меньше всего. Поэтому я подавила неуместное желание провести рукой по его лицу и отошла от диванчика опять к окну.

– На тебя так подействовала моя игра? – я тоже решила больше не церемониться и перешла на неформально общение.

Рагнар заметил это, усмехнулся.

– Не знаю, почему так произошло. Когда ты играла для Хранителя, мой дракон рвался наружу, а мне показалось, что проклятие отступило. Я тогда смог спокойно и без боли обратиться и вернуться обратно. Подумал, что и сейчас, если ты сыграешь только мне, будет так же. Но сейчас было совсем иначе… Твое средство помогло. Мои запасы зелий почти на исходе.

Я удивленно посмотрела на него. И решила уточнить:

– А сколько лет ты уже живешь вот так под проклятьем?

– Пятнадцать, – горько усмехнулся он. – Мне было двадцать с небольшим, когда все произошло. Зеленый наглый юнец, который посмел пренебречь вниманием ведьмы…