– Эге-гей! – заорал Карлайл, искренне радуясь встрече.

Охотник удивленно обернулся. Его лицо поражало наивной, немного детской открытостью. Наверное, именно потому стрелок отпускал усы и бородку – хотел казаться старше, мужественней.

– Ничего себе! – весело воскликнул он. – А я думал, тут никого на сто километров вокруг!

– Да это всё… знакомый мой! – выдохнул Рон, на ходу сочиняя «легенду». – Фу-у-у… Еле угнался за вами! Представляете, этот придурок решил меня разыграть. Я спьяну похвастался, что выживу в тайге с одним ножом, так он меня забросил на вертолете в самую глушь! С утра блукаю, не знаю даже, куда идти…

– Тут рядом – озеро Тенис! – с готовностью заговорил охотник. – Оттуда километров двадцать пешком до поселка – и на автобусе, с пересадками, до самого Новосибирска!

– Вот спасибо! – обрадовался Карлайл. – А к озеру – это куда? Туда?

– Да, на восток! – незнакомец тут же обеспокоился: – Только поздно уже, куда ж вы пойдете? Давайте, лучше… – он закинул свою вертикалку на плечо. – У меня тут зимовье неподалеку. Переночуете, а утром вместе двинем!

– Ну, если не стесню! – заулыбался Рон. Вот только глаза у него оставались холодными.

Он оценивающе поглядывал на «первого встречного» – подходящий рост, и комплекция, и размер ноги… Лицо чуть иное, это верно, но если и ему отпустить усы да бороду…

– Пойдемте, пойдемте! – заторопился охотник. – Меня, кстати, Аркадием кличут. Выбрала же мама имечко…

– Что, не нравится? – ухмыльнулся Карлайл. – А мне каково? Позвольте представиться: Арон Шкляренко!

– Аркадий Панков!

Засмеявшись дуэтом, оба дружно зашагали к озеру Тенис.

* * *

Зимовье крепко сидело, приткнувшись к паре огромных замшелых валунов. Сложенное из толстых бревен, оно хорошо хранило тепло в морозы, а летом, когда по тайге плыла духота, в его стенах держался прохладный воздух. Никаких кондиционеров не надо.

Лежанка, застеленная медвежьей шкурой, громоздкая печка-каменка, лавка да грубо вытесанный стол – вот и вся обстановка.

– Я сам из Дубны, – повествовал Аркадий, ловко растапливая печь. – В Новосибирск переехал буквально две недели назад. Хочу устроиться в Институт ядерной физики, но еще даже документы не подавал. Всё некогда было…

– Так вы физик? – изобразил Рон приятное удивление.

– Кандидат наук! – небрежно фыркнул охотник. – Разменял свою двушку в Дубне на трешку в Академгородке. Тоже кооперативная, и место хорошее… Ну, пока прописался, пока устроился…

– А вы один переехали, – подобрался Карлайл, – или с супругой?

– Какая супруга, что вы! – заливисто рассмеялся Панков. – Один я! Тридцать восемь лет холостякую!

Рон успокоился, повеселел даже.

«И «семейное положение» подходит, и возраст… Как всё удачно складывается… То ли везет мне, то ли я что-то упускаю из виду… Хотя… У меня что, большой выбор? Или, может, объявиться, как есть, на радость КГБ?»

– Садитесь жрать, пожалуйста! – ухмыльнулся Аркадий.

Дичи «охотничек» не набил, но тушенкой запасся. Вместе с гостем умял большую банку. А на десерт подавали крепкий чай, приправленный травами, и сгущенное молоко. Оба пили, да покряхтывали.

Заболтались до ночи, приняв «для пущего релаксу» по сто грамм НЗ, в смысле ХО – крепкий коньяк еще пуще развязал язык охотнику, и тот выложил кучу подробностей своей одинокой жизни.

Спать Аркадий не лег, а завалился – градус опрокинул его на топчан. Карлайл скромно устроился на широкой лавке, подстелив хозяйский спальник. Сонно моргая на звезду, что заглядывала в крохотное оконце, он прокручивал в голове услышанное, привыкал к настоящему, строил планы на будущее, и в какой-то момент даже бросил ругать Мигеля, испепеленного в «Гамме» – похоже, что сегундо, сам того не желая, вывел его на верный путь.