Заниматься самокопанием не мой профиль, хотя порассуждать я обожаю и советы другим раздавать мастак. Только себе помочь не в силах.

Тэкс! Пора затыкать мысли и включаться в работу.

Тем более, когда опаздываю к пациентке на три – бросаю короткий взгляд на часы – на целых, твою ж ординаторскую, пять минут. А я ненавижу опаздывать.

Вдавив педаль газа в пол, выбрасываю из башки всякую ванильную и прочую муть. Надо будет Кристи сегодня позвонить, она хотя бы минет делает искусно, пусть и дура-дурой. Оттрахаю ее хорошенько, на денек-другой отпустит мое напряжение. А там… не люблю загадывать.

Есть еще Света «прозапас» – вечно ноющая, но зато доступная. Или Аня – саксофонистка из Муз. Академии. Коротышка, непримечательная, волосы ежиком, почти пацанка, но скакала на мне не раз, аки антилопа. Разве что золотые монетки не отбрасывала, когда ноги сводила на моей спине и выгибалась, как ивовый прут, кончая несколько раз подряд. Очень жаркая девица, только в общении грубая и неотесанная, мне такие не по нраву.

Ух, пора закругляться с воображением, а то трехдневное воздержание начинает распирать штаны. Последний секс получился спонтанным и довольно приторным, но пришелся очень кстати, утолил хоть немного мою жажду.

Поднимаю голову, отряхиваясь от воспоминаний о нашей шалости с истеричкой Олей здесь, на сидении моего авто. Я дважды дошел, а она все не могла разродиться оргазмом. В итоге, я кончил еще разок и, стянув очередной использованный презик, привел себя в порядок и вытолкал медсестричку у нужного подъезда.

Не то. Моя женщина будет кончать от моих рук, губ, проникновений много-много раз. Она будет чувственной и страстной. И точно не будет ныть, что не может расслабиться из-за моей напористости.

Если не найду такую, то никакой не нужно.

Все, пора работать.

Глухой дворик в захолустном районе, панельная невзрачная высотка. И я опоздал на прием на девять минут из-за колдобин на дороге и ванильной хрени в голове, а все виновата поездка к Грозе. Вечно после их семейной идиллии у меня в душе не вьюга, а буран… зависти.

Еще пока поднимусь… Какой там этаж? Седьмой? И, наверняка, лифт не работает. Ну и дыр-ра-а!

Кхм… Странно, что эти ко мне записались. И, самое интересное, зачем?

Развернув карточку на планшете, вчитываюсь в адрес, имена и причину вызова.

Ласточкины. Какая ласковая фамилия. Михасик и Юляша. Разница в возрасте небольшая, семь и десять лет. Детки-конфетки.

Высокая температура, боль в горле, сыпи нет. Почему они с мамашей не пошли в районную поликлинику?

Отсюда – бросаю скептический взгляд на серый, обшарпанный, панельный дом – редко бывают мои клиенты, потому что услуги частного врача не дешевые.

Потянут ли Ласточкины такие цены?

Подъезд еще хуже, чем я ожидал. Вонь стоит – хоть ноздри затыкай. Пробираюсь до открытого лифта, но с опаской кошусь в грязную кабинку и решаю, что пройтись семь этажей, будет полезней.

На первом же пролете из-за вырвиглазной темноты натыкаюсь на кого-то невысоког. Лифт-то уехал и лишил единственного источника света, а мобильный достать я не успел. Вцепляюсь в костлявые плечи и пытаюсь переместить жертву, что угодила под мое крупное тело, на площадку.

– Простите, – выуживаю из кармана пальто телефон и подсвечиваю бледное лицо пожилой женщины. Кудрявая и светлоглазая, не по сезону слабо одетая. Наверное, одна из тамошних жителей халат набросила и выбежала к соседке за солью.

– Ничего-ничего, – кивает она. – Прощения просить не у меня будешь, а у ласточки своей.

– Буду, конечно, когда она появится, – с улыбкой отмахиваюсь. – Всего доброго. Еще раз извините, что налетел.