– Всё наглухо засекречено, сэр, – зажурчал Даунинг. – У центра нет даже названия, просто «Объект «В». Адрес – «почтовый ящик № 1410». Объект «В» выстроен километров за сто от Москвы. Внешне похож на квадратный форт из железобетона, а вокруг – запретная зона, окруженная двумя рядами столбов с колючей проволокой…

– А крепостной ров там есть? – усмехнулся Форд.

– Нет, – серьезно ответил цэрэушник. – «Запретка» похожа на пустырь – ни ямки, ни кустика, а траву охранники регулярно скашивают. К центру подведена мощная линия электропередач, проложена дорога… Кстати, она проходит мимо дачного поселка и села Нижние Дубки. Так что места тамошние не безлюдны.

– Всё? – задрал брови президент.

– Почти, – хладнокровно сказал Даунинг. – Директором центра назначен Дмитрий Дмитриевич Иваненко, известный физик. Вот теперь всё.

– Ищите, Джек, ищите… – проворчал Форд. – Будите своих «спящих» агентов, засылайте Джеймсов Бондов… хоть наизнанку вывернетесь, но вскройте этот «ящик»! – посопев, он негромко добавил: – Далеко не каждый президент удостаивается внимания «координаторов», так что для меня звонок оттуда – почет и милость. А вот для вас, Джек… Исполните их просьбу… ну, пусть даже приказ! – и задержитесь на своем посту, пока самому не надоест! Или займете иное место, еще выше в нашей пищевой цепочке. Понимаете меня?

– Да, сэр, – склонил голову Даунинг. – Будет исполнено, сэр…

Глава 2.

Суббота, 3 ноября 1979 года. Вечер

Москва, улица Строителей

«Жигули» подкатили к самому подъезду, и Надя Темина, ловко орудуя рычажком вариатора, воскликнула:

– Приехали, шеф! Завтра машину подавать?

Иногда ее веселый напор пугал меня – слишком много жизнелюбия пряталось в хорошеньком мэ-нэ-эсе.1 Недаром Ритка, когда на нее находила ревность, растолковывала сокращение по-своему: «молоденький няшный сотрудник».

– Отсыпайся, – буркнул я, отстегивая ремень.

– А поцеловать? – голубенькие глазки расплескивали потрясающую невинность и комсомольский задор.

– Отшлепать бы тебя… – мой тон сместился в брюзжащий спектр.

– Да я только за! – Надя изобразила пылкую готовность, и деловито добавила: – Юбку задирать? А то как-то… не звонко выйдет.

– Ну вот что ты за человек? – вздохнул я, откидываясь на спинку.

– Хороший! – убежденно сказала Темина.

– Да кто бы сомневался… Если я тебя поцелую, Рита обязательно учует, и…

– …Прибьет меня, – договорила Надя понятливо.

– Наденька, ты прелесть! – мне ничего иного не оставалось, кроме как чмокнуть ее в тугую щечку. Девушка удушливо зарделась, выдавая натуру, скромную не по годам, и потупилась.

Я вышел, негромко клацнув дверцей.

– Пока, Надюш!

– Пока… – вытолкнула симпатичная шофериня, и рывочками тронулась с места. Растерялась, бедненькая…

Ничего, будет знать, как играть в бесстыдницу с коварным завлабом!

Обождав, пока рассеется бензиновая гарь, я с удовольствием вдохнул холодный ноябрьский воздух. Он уже не пах прелью, как в листопад, зато витала, витала в нем студеная свежесть предзимья.

Не люблю холод, и ледяные касания снежинок не выношу, но не всё ж осени длиться…

Я длинно вздохнул и вошел в гулкое парадное без оглядок. Раньше было интересно сыграть в «Найди зайчика!» – не выдавая собственного любопытства, угадывать, где затаились прикрепленные. В ротонде? В той заляпанной грязью «Волге», что скромно тулится на углу? Или в доме напротив?

А сейчас привык, и забываю даже о крутых парнишках, сутки напролет охраняющих мою драгоценную тушку.

Глубокомысленно воззрившись на старые деревянные дверцы лифта, я подумал – и шагнул в кабину. Устал.