— Чув-ству-уй се-бя как до-ома! — нараспев промурлыкала Мелочь, после чего все ее внимание вернулось к работе.

Стас снова вздохнул, махнул рукой и жестом пригласил меня следовать за собой. Мы вошли в маленькую кухню, площадью не более шести квадратов. Для жилища женщины тут было подозрительно чисто. В том самом смысле, что плитой, вполне вероятно, никто не пользовался. Что мне, привыкшему к домашней еде, резало глаза. Кофемашина и микроволновая печь — вот, пожалуй, и все, что находилось в эксплуатации. И еще холодильник, в который я из любопытства заглянул. Так и думал: там мышь повесилась. А точнее, обычная вода в пластиковых бутылках, сок в стеклянных, пара яблок и стебель сельдерея. Фу, как люди его едят вообще?

— Я бы тоже пожрал чего-нибудь, — по-своему расценил мои действия друг и выудил из кармана брюк телефон. — Справишься? — и указал взглядом на кофемашину.

В ответ я только хмыкнул и повернулся к кухонной богине бодрящего напитка. С помощью приложения в телефоне Стас заказал нам три пиццы — и одну вегетарианскую для Мелочи. За это время я разобрался с кофемашиной и запустил ее в работу. Осталось подождать когда будут готовыми для нас два ароматных эспрессо.

— Жарко! — пожаловался друг и, стянув футболку через голову, швырнул ее на спинку одного из стульев. — Есть варианты?

— Нет, — я покачал головой, протягивая ему чашку, — но ясно одно: кто-то в компании ворует деньги, и не факт, что только мои.

Я последовал примеру друга и отправил свою рубашку, бывшую белоснежной еще сегодня утром, в компанию к его футболке.

— Сто процентов не только твои! — авторитетно заявил Стас.

— Если все так, как ты говоришь, — я нахмурился, — тогда нужен план, чтобы поймать всех крыс одним махом.

— Тебе какой резон? — друг вопросительно заломил бровь.

— Грищук передаст бизнес дочерям. У нас был уговор: я женюсь на старшей и принимаю управление.

— Половиной? — уточнил Стас.

— Половиной, — подтвердил я.

— Таки продался, — подначивал меня друг, ухмыляясь.

Я тяжело вздохнул. А он, увидев, что такие слова меня задели больше, чем можно было предположить, спросил:

— Как все было на самом деле, Бодя?

Я открыл было рот, затем закрыл, не зная, что сказать. Даже если я расскажу другу о том, как оказался в стальной хватке Грищука, это не прибавит мне очков репутации в глазах Стаса и ситуацию в целом не изменит.

— О, кофеек! — в дверном проеме появилась удивительно радостная и энергичная для середины ночи Мелочь.

Она бесцеремонно выдрала из рук Стаса чашку и отпила. Поморщилась, как я понял, из-за отсутствия сахара и подтвердила мою догадку:

— Горький какой! — и ткнула чашку обратно в ладонь своего босса.

— Сварить? — предложил я.

— Нашла что-то? — спросил Стас.

— Нет, — она отрицательно покачала головой в ответ на оба вопроса и удалилась.

А я перевел взгляд на друга и увидел, с какой тоской он смотрит девушке вслед.

— Ты в ее заднице дыру просверлишь, — хохотнул я.

У меня вовсе не имелось цели задевать друга. Я просто хотел переключить его внимание.

— Что? — Стас нахмурился. — Я не пялюсь.

— Ты чего? — толкнул его в плечо. — Ей что, восемнадцати нет?

— Двадцать один, — проскрежетал зубами друг.

И это «двадцать один» он выплюнул так, словно говорил о давно натершей мозоли, которая никак не хотела заживать, а все жгла и ныла.

— Взрослая, значит... — протянул я.

А перед глазами появилась встретившаяся сегодня у торгового центра блондинка. Интересно, сколько ей лет? Есть уже двадцать или нет? Может, меньше? И когда я пялился на нее, пуская слюни, как малолетний задрот, наверное, выглядел именно как Стас сейчас.