…Лето 1962 года. В центре Новочеркасска идет подавление восстания. А на территории института виноградарства раздаются сумасшедшие крики:
– Золото! Сколько много золота!
На крики сбежались милиционеры и кагэбисты…
Так что же произошло в Новочеркасском Всесоюзном научно-исследовательском институте виноградарства и виноделия летом 1962 года?
9. Второй золотой новочеркасский курган – дело рук археолога Капошиной?
Яков Иванович Потапенко, как человек науки, решил прежде чем срыть институтский курганчик, посоветоваться с археологами Ленинградского отделения Института археологи АН СССР.
Ленинградцы озадачились. В кабинете директора Ленинградского отделения Института археологии, доктора исторических наук, академика АН СССР, Героя Социалистического Труда Б.Б. Пиотровского собралось совещание. Выступила активистка института, кандидат исторических наук С.И. Капошина.
О ней в институте бытовало мнение, что она баба, поставившая институт чуть ли не на колени. Член КПСС, она в археологических экспедициях вечером у костра возле раскопанных ям читала студентам собственные лирические стихи, а днем усмиряла непокорных шоферюг матюками. Эта пожилая болезненно полная женщина, будто Хрущев в юбке, могла мотаться на грузовиках по степям в зной, и грозу. Так она ведь сама была грозой! В институте она была энтузиастом всяческих чисток и проработок!
В начале 1962 года на совещании у Б.Б. Пиотровского Серафима Ивановна высказала мнение, что на лето 1962 года экспедиция в Ростов-на-Дону на Кобяково городище уже спланирована. Кроме того, в Новочеркасске в 1864 году уже был раскопан курган Хохлач, найденные в нем сокровища хранятся в золотой кладовой Эрмитажа. Мало вероятно, чтобы Садовый курганчик на территории Всесоюзного института виноградарства смог принести какое либо историческое открытие, ибо метеориты дважды не попадают в одну воронку.
На совещании ленинградских археологов в начале 1962 года Борис Борисович Пиотровский высказал мнение, противоположное мнению С.И. Капошиной:
– Серафима Ивановна, и все же следовало бы раскопать курган Садовый в Новочеркасском институте виноградарства. Чем черти не шутят, когда историки спят.
– Борис Борисович, у меня людей в обрез.
– Ну что ж, на это дело людей вам добавлю. Жду ваших предложений.
Услышав мнение Пиотровского, Серафима Ивановна решила дополнить свою Кобяковскую экспедицию еще одним специалистом – археологом. Но те, кому она предлагала пополнить ее экспедиционный ряды, уже были заняты в других экспедициях. Свободным оказался лишь аспирант Лев Клейн.
Лев был уже умудренным жизненным опытом человеком. Не единожды возглавлял на раскопках университетские студенческие отряды. Там же Лев и познакомился с особым начальником археологических экспедиций – волевой женщиной – прирожденным командиром. И ранее в университете Льва предупреждали, чтобы не вступал с ней в пререкания, потому что почти весь Институт археологии пляшет под ее дудку. Ведь она – коммунистка до мозга костей, каждому может вправить мозги.
Лев, зная характер Капошиной, напрягся, как было положено льву, для схватки. Услышав ее предложение участвовать в ее раскопках, сразу же ее предложение отверг. Но она, Копошина, не была бы командиром и коммунисткой Копошиной, если бы не достигла бы своей цели. В присутствии директора Ленинградского отделения Института археологии Б. Б. Пиотровского долго уговаривала Льва, сулила интересную работу и право на обработку и публикацию материалов.
– Лев, все, что раскопаете, будет ваше, – обещала она, имея в виду, конечно, авторское право, а не собственность.