– А? Что? – подскочил сплетник.

Над ним стоял Васька, нетерпеливо тряся за плечо.

– Виталик, вставай. Стучатся.

– Кто стучится?

– Не знаю, но чувствую, что беда в дверь стучится. – Шерсть на загривке кота стояла дыбом. – Давай через окошко, потом через забор и бегом за Янкой.

– А где она?

– На базар за травками какими-то пошла.

И тут со стороны гридницы послышался тоскливый волчий вой.

– Да вставай ты скорей! – заволновался Васька. – Видишь, Жучок уже песню смерти запел.

– Чего городишь? – Спросонок соображалось туго. – Он что, под Акелу косит? Еще скажи, что рыжие собаки на наши джунгли напали. – Царский сплетник потряс головой, разгоняя сон, натянул на себя одежду, позевывая, спустился вниз и вышел через гридницу в сени, по дороге чуть не споткнувшись о трясущегося от страха Жучка, норовившего забиться под лавку.

– Куда тебя понесло? – простонал сзади кот. – Я ж сказал: в окошко, через забор и за Янкой!

– Да пошел ты, хвостатый!

В дверь действительно стучали. Робко, но настойчиво.

– Не открывай! – зашипел Васька.

Царский сплетник только отмахнулся, распахнул дверь и уставился на незваного гостя. Вернее, гостью. Перед ним, потупивши в землю взор, стояла девчушка лет шестнадцати с черными как смоль волосами, нервно теребя руками подол простенького сарафана. Виталий сразу понял, что она не местная. Скорее всего, прибыла в столицу из какой-то богом забытой деревеньки. Об этом красноречиво говорили торчащие из-под сарафана лапти. Великореченские представительницы прекрасного пола такой фасон давно уже не носили, предпочитая лаптям туфельки и сапожки.

– Здравствуйте, дяденька, – тихо сказала девушка, поднимая на Виталика огромные голубые глаза.

– И тебе здравия желаю, девица-красавица, – хмыкнул царский сплетник и увидел через ее голову Янку.

Хозяйка подворья возвращалась домой с базара. Издалека увидев гостью, Вдовица перехватила поудобнее свою корзинку с травками и ускорила шаг.

– Царский сплетник здесь живет? – спросила девушка.

– Здесь. По какому вопросу к нему, милая?

– Поговорить с ним надо.

– Говори. Я царский сплетник.

Запыхавшаяся Янка притормозила неподалеку и начала прислушиваться к разговору.

– Ой, барин, наконец-то я тебя нашла. – В глазах девчонки заблестели слезы.

– Да что случилось-то? – заволновался Виталик. – Ты кто такая?

– Лилия меня зовут. Холопка твоя.

– Какая холопка?

– Из вашей деревни.

– Какой деревни? – потряс головой Виталик. – Я всю жизнь в городе прожил.

Все-таки соображал сплетник спросонок еще туго.

– А разве царь-батюшка не тебе Заовражную низменность отдал?

– Мне.

– Значит, холопка я твоя. Деревенька-то моя в Заовражной низменности находится. С поклоном к тебе пришла. Защиты прошу.

– Защиты?

– Защиты. На деревню нашу напали. Всех убили. Одна я осталась. В лесу была, травки собирала, потому меня и не нашли.

Янка подошла к девице вплотную, выдернула из своей корзинки красный цветок.

– Это что? – требовательно спросила она Лилию.

– Бессмертник песчаный, тетенька, – робко сказала девушка. – От живота хорошо помогает и когда в боку сильно колет. А еще от лишаев на коже…

– Ты чего свою подданную на пороге держишь? – накинулась на опешившего Виталика Янка. – В твоих землях беда. К тебе за помощью пришли, а ты рот раззявил, глазами хлопаешь. Барина крутого из себя разыгрываешь?

– Да нет, я…

– Проснись, дубина!

Янка схватила Лилию за руку и потащила ее в дом. Виталик еще раз потряс головой. Да, надо просыпаться. Закрыв за собой дверь, он прошел через сени во двор, поплескался под рукомойником и с уже более свежими мозгами вернулся в гридницу, где Янка развернула бурную деятельность, накрывая на стол. А девчонка была голодна. С какой жадностью она набросилась на гречневую кашу, сдобренную молоком!