И тотчас обомлела.

Сначала я видела только мужскую ладонь – длинные сильные пальцы словно сжимали что-то невидимое, но прямо у меня на глазах в руке царя словно соткалось из воздуха нечто отвратительное.

- Ах! – вырвалось у меня невольно, и я отшатнулась.

Существо напоминало паука: размером больше мужской ладони, с длинными, неестественно быстро и гибко сучащими лапами, неисчислимым количеством глаз и длинным жалом. Существо издавало тонкий скрипучий визг.

- Э-это...

- Восьмилапая жукша, - ответил государь на вопрос, который я не могла из себя выдавить от ужаса.

Мои колени охватила сильнейшая слабость – понятия не имею, как я не осела на пол, а продолжала стоять.

Как?! Как эта мерзкая и огромная тварь могла сидеть у меня под косой? Я дотрагивалась до затылка – и ничего не нащупывала! Ярина смотрела на мою косу, предполагая, что это из-за нее у меня болит голова – и ничего не видела! А тем временем вот это... сидело у меня под волосами?!

- Как оно... могло быть на мне? – осипшим голосом проговорила я.

- Когда восьмилапая жукша долго не питается, - сказал государь, - размерами она не больше ногтя. Но когда жукша присасывается к жертве и начинает пить ее силы, она, во-первых, становится невидима и неосязаема, а, во-вторых, стремительно растет. И достигать может огромных размеров. Эта жукша, - царь сжал в ладони извивающееся тело огромной скрипуче визжащей паучихи, - еще только начала свою трапезу, судя по ее размерам.

От этих слов у меня поплыло перед глазами. Только начала? Мамоньки... Какой же она выросла бы, когда насытилась? О, нет, стойте... Не надо мне этого говорить, не хочу знать...

- Сытая жукша становится такой большой, что может раздавить человека насмерть только своим весом, - безжалостно проигнорировал мои мысленные мольбы государь. – Если, конечно, не убьет свою жертву раньше, выпив все ее жизненные силы.

Со страданием во взгляде я посмотрела на паучиху, и в этот самый момент увидела, как с пальцев царя словно дыхнуло холодом. Тело паучихи сначала покрылось инеем – движения ее сучащих лап сильно замедлились, - а следом по нему словно побежала ледяная волна.

И вот уже вся восьмилапая жукша целиком – застывшая зверушка изо льда.

Царь резко сжал пальцы и ледяная паучиха в его ладони покрылась трещинами, а потом рассыпалась на части.

Я смотрела во все глаза, как маленькие осколки льда разбрызгиваются от руки правителя во все стороны. Это было... красиво. Даже. В какой-то степени. Если забыть, что собой представляла эта тварь до того, как рассыпалась фонтаном из осколков льда.

- И кто же к вам подсадил восьмилапую жукшу, кинья? – спросил царь; он снова с интересом смотрел мне в лицо.

Постойте... До меня вдруг дошло. Кинья? Правитель Аквилаи только что обратился ко мне... «кинья»? То есть... не «кикимора болотная», нет?

- Вас пытались сжить со свету, - продолжал он. – В этом нет сомнения. Вы знаете, кто это мог быть?

Я задумалась. Вопрос, конечно, хороший. Ангуда? Могла. Положительно могла. Поняв, что Тарлада моя русалочья внешность не оттолкнула – кажется, он, хоть и был удивлен, но большой разницы не почувствовал. По крайней мере, мне так показалось.

Или Лазария? И эта могла. После того как я ее разозлила, алабонская принцесса так скрипела зубами и глазами метала в меня молнии, что могла и поддаться банальной женской злости.

Они обе могли подсадить ко мне маленького паучка размером с ноготь – я бы даже не почувствовала легкого прикосновения к волосам.

- И позвольте спросить... – напомнил о себе царь, пока я размышляла. – Кто вы?