Когда началась церемония коронации, Николай II, сняв с себя обыкновенную цепь ордена Св. Апостола Андрея Первозванного и отдав ее одному из ассистентов, велел возложить на себя императорскую порфиру «с принадлежащей к ней бриллиантовую цепью сего ордена», а митрополиты С. – Петербургский и Киевский, приняв порфиру от сановников, подносили ее царю на двух подушках и помогали ему возложить ее на себя. Напомним, что порфирой называлась большая императорская мантия из золотой парчи, подбитая горностаем и расшитая большими государственными гербами.

Каждое из описанных действ сопровождалось молитвой. По окончании второй молитвы Николай II повелевал подать себе Большую императорскую корону. Сановник, несший ее во время шествия, подносил корону на подушке митрополиту С. – Петербургскому, а тот передавал ее из рук в руки царю. Следует подчеркнуть, что все регалии попадали в руки императора только из рук высших церковных иерархов. Далее, Николай II, приняв с подушки корону, возлагал ее сам на свою голову. После молитвы Николай II повелевал подать себе скипетр и державу. Приняв в правую руку скипетр, а в левую державу, царь садился на трон. По свидетельству В.Ф. Джунковского, Николай II и Александра Федоровна восседали «на престолах царей Михаила Федоровича и Иоанна III».

«Зафиксировав» это положение «для вечности», Николай II уложил обе регалии на подушки, поданные несшими их сановниками, и призвал к себе императрицу Александру Федоровну.

Николай II возлагает Малую Императорскую корону на голову Александры Федоровны

Подойдя, она опустилась на колени на малиновую бархатную подушечку. После этого Николай II, сняв с себя Большую императорскую корону, коснулся ей головы императрицы и затем снова возложил ее на себя. Затем Николаю II поднесли Малую императорскую корону, которую он возложил на голову Александры Федоровны. Ассистентами императрицы были два брата, младшие сыновья Александра II, великие князья Сергей Александрович и Павел Александрович.

Четыре статс-дамы, сопровождавшие императрицу, немедленно поправляли корону, пришпиливая ее специальными шпильками к прическе императрицы. После возложения короны императрице поднесли порфиру (мантию) и «женскую» бриллиантовую цепь ордена Св. Андрея Первозванного. Те же статс-дамы немедленно расправили мантию. После этого Александра Федоровна поднялась и вернулась к своему трону, а Николай II вновь принял скипетр и державу. Собственно, эти описанные действия и являлись церемонией коронации императорской семьи. Протодиакон провозглашал весь императорский титул и желал «многие лета…». В этот момент начинали звонить все колокола, а народ отсчитывал 101 пушечный залп.

По окончании звона колоколов и стрельбы пушек Николай II, встав с трона и отдав скипетр и державу сановникам, коленопреклоненно читал «установленную молитву». Так же на коленях молитву «от всего народа» читал митрополит. Во время этой молитвы Николай II стоял, а все сановники, бывшие в Успенском соборе, вслед за митрополитом опускались на колени. Эта картина западала в душу – читающий на коленях молитву «от всего народа» митрополит, также стоящий на коленях весь военно-политический бомонд и возвышавшийся над тысячами коленопреклоненных сановников император.

Следует отметить, что Успенский собор в «чрезвычайном коронационном режиме» вмещал порядка 5000 чел. С учетом многочисленных гостей все места распределяли очень плотно. Все присутствующие были одеты согласно протоколу, жестко предписывавшего форму одежды. Даже малейшие отступления от этой формы требовалось согласовывать чуть ли не на высочайшем уровне. По крайней мере старейшая из великих княгинь Александра Иосифовна, одетая «по форме» в русское платье из серебряной парчи, с дивными драгоценностями, «…просила разрешения их величеств не быть в декольтэ, боясь простуды, и потому корсаж ее платья был закрытый». Кстати, для великой княгини Александры Иосифовны это была уже третья коронация (1856, 1883 и 1896 гг.).