– Ты мудр, Багос, вождь савроматов, я с благодарностью принимаю твоё гостеприимство. – Он наклонил голову, выказывая своё уважение и как старшему, и как вождю принимающего его племени.

Тиргатао резво вскочила на коня позади отца и обняла его за талию, точнее за то место, где та когда-то находилась. С годами коренастый Багос начал понемногу раздаваться вширь.

Позже, когда гость немного отдохнул, смыл с себя дорожную пыль и пот, и сидел один, раздумывая о произошедших с ним неприятностях, Псатия пригласила его отобедать.

Стол был накрыт под яблонями. Хозяин и его дочь уже ждали гостя.

Красавица дочь.

Тиргатао успела принять ванну с душистыми травами, нанесла на свою кожу ароматное масло, подаренное ей в прошлом году эллинским купцом, и теперь была свежа и пахла весенним лугом. Это было настолько не в её привычках, что отец изо всех сил скрывал улыбку, иногда сгибая локоть левой руки и покашливая в рукав. Похоже, его маленькая девочка наконец-то наигралась в воительницу и вспомнила о том, что она женщина.

Что ж, посмотрим, что представляет собой этот Гекатей, и можно ли доверить ему свою дочь.

Псатия принесла горячий, только что испечённый хлеб, и Тиргатао, как хозяйка дома, обязанности которой она никогда прежде не стремилась выполнять, принялась его нарезать ровными аккуратными ломтями.

– Угощайся, дорогой гость, – предложил Багос, когда девушка вновь села на своё место.

И Гекатей, проголодавшийся с далёкого уже завтрака, с удовольствием принялся за еду.

Псатия сегодня расстаралась для гостя и превзошла саму себя. За чечевичной похлёбкой последовала тушёная рыба, вместе с кусками которой на широкое глиняное блюдо женщина положила нарезанные овощи, политые сверху чем-то вроде скисшего молока с пряными травами. А напоследок синд съел несколько сладких коврижек, запив их холодным медовым напитком. И понял, что если проглотит ещё хотя один маленький кусочек, то не выдержит и лопнет.

Всё это время хозяин дома не требовал от гостя застольной беседы, но следил за ним внимательным цепким взглядом. Наблюдал за каждым движением, за выражением лица, за каждым взглядом, украдкой брошенным Гекатеем на его дочь. Тиргатао молчала, не поднимала от тарелки глаз и ела всё, что подкладывала ей Псатия.

Обед завершился, когда все присутствующие насытились. Тиргатао помогала Псатии убирать посуду, а мужчины остались сидеть за столом.

Багос добавил им в кружки ещё медового напитка и посмотрел на гостя.

– Я слушаю тебя, Гекатей. Что привело тебя в земли савроматов?

Синд поведал ему свою печальную историю и попросил помощи оружием и двумя десятками воинов, обещав заплатить полновесным золотом и крупным понтийским жемчугом.

Было видно, что ему неуютно просить у варвара, но выбора у него не оставалось. Его советник Хилэш набрал слишком большой вес в политической жизни города, слишком много сторонников у него появилось в Синдской Гавани. Хилэш, его бывший лучший друг, который рос вместе с Гекатеем в его доме, сидел за одним столом, учился стрелять из лука…

Как же он мог предать?

– Я подумаю над твоей просьбой, синд. А пока отдохни, моя дочь сказала, что ты был опасно ранен и лишь чудом остался жив, – оторвал его Багос от грустных мыслей.

– Благодаря твоей дочери, – склонил голову Гекатей.

Мужчины завершили беседу и разошлись по своим опочивальням. Тиргатао, которая пряталась в тени и подслушивала их разговор, наконец-то смогла размять затёкшие от долгого сидения в засаде ноги.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что её точно никто не видит, она подхватила спрятанную под разросшимся лопухом холщовую суму, из которой выпирало что-то острое и позвякивающее при ходьбе, и, пригибаясь как можно ниже, выскользнула за ворота. За ней, также пригибаясь к земле, но по-собачьи оттопыривая зад с повиливающим хвостом, проползла Арра.