Он держал в своих объятиях девочку, ребенка. Теперь ему удалось взять под контроль свои желания, и он нежно ласкал ее, нашептывая слова утешения в ее маленькое ушко. Его нежность подействовала на нее успокаивающе, и она вскоре заснула у него на плече. Когда ее дыхание стало спокойным и ровным, он встал и, осторожно повернувшись, положил ее на постель и накрыл шелковым покрывалом. Долгое время он стоял, глядя на нее сверху вниз и упиваясь ее прелестью, а потом со вздохом сожаления задул светильник и вышел из комнаты.

Он стоял в портике, ухватившись за балюстраду. Его взгляд не замечал ничего вокруг. Он даже не отдавал себе отчета в том, что ночь в пустыне становилась прохладной. Как долго ему придется ждать? Он хочет, чтобы эта девушка была рядом с ним. Ему хотелось разделить с ней всю свою жизнь, как печали, так и радости. Он почему-то верил, что плечи Зенобии достаточно сильны, чтобы нести часть его ноши. Идти по узкой дорожке между римлянами и его восточными воинственными соседями, персами, – нелегкая задача, особенно если учитывать, что ему надо еще удовлетворять интересы своих сограждан. Нужно беспокоиться о безопасности караванов вплоть до самой Пальмиры.

Кроме того, в его жизни была еще одна женщина – его мать. Лицо князя исказила гримаса. Единственное благодеяние, которое оказала ему аль-Зена, заключалось в том, что она дала ему жизнь. Но даже это она сделала неохотно. Он слышал рассказы о своем рождении, о том, как она не желала стать матерью вплоть до самой последней минуты. Говорили, что если бы она способствовала его рождению, то роды были бы легкими. Но она поступила наоборот и причинила вред сама себе, лишив себя возможности иметь в будущем другого ребенка. Его отец никогда не простил ей этого. Его родители не любили друг друга. Их брак был чисто политическим союзом. Говорили, что его мать была влюблена в персидского принца. Говорили также, что в их первую брачную ночь его отец был вынужден взять ее силой. Именно в ту ночь он и был зачат.

Родители любили его, но отец не разрешал ему проводить много времени в обществе аль-Зены. Оденат так и не имел возможности получше узнать ее до самой смерти своего отца. Но к тому времени ему исполнилось уже восемнадцать лет, и он был взрослым человеком. Однако он знал о ее несчастье и видел, какое разрушение может причинить брак без любви. Он поклялся, что никогда не прикоснется к женщине, если она этого не желает.

Он даже попытался стать ей другом, но она начала вести себя по отношению к нему как собственница. Он избрал тактику лицемерия, на словах выражая ей почтение, но помалкивал в ее присутствии о своих делах. Однако он был умен и проявлял по отношению к матери такую очевидную заботу, что она поверила в свою силу. Она постоянно давала ему советы, пытаясь вмешиваться в управление Пальмирой – дело, к которому она была совершенно непригодна. Хуже всего, что ему не с кем было поговорить, не с кем разделить свою ношу.

Внезапно звук водяных часов, каплями отсчитывавших минуты, напомнил ему о том, что час уже поздний. Он повернулся и направился в свою спальню. Он лег и заставил себя заснуть.

Когда в пустыню пришел рассвет, вытянув на песке свои пальцы расплавленного огня и расцвечивая все вокруг абрикосовыми и золотистыми тонами, из города выехали два всадника – черные силуэты на фоне яркого утреннего неба. Оденат сам выбрал для Зенобии горячую арабскую кобылу белой масти, такой же, как и его собственный крупный жеребец. Кобылу лишь недавно объездили. Зенобия стала ее первой хозяйкой.