Девушка была в полном отчаянии и совершенно не понимала, куда ее тащат. Связанная, с мешком на голове, она ни в чем не была уверена, однако ей казалось, будто ее тащат по длинному коридору, потом вниз по лестнице, потом еще вниз… пока наконец ее не швырнули на холодный пол и не сорвали с головы мешок.

Моргая изо всех сил, Мирина пыталась понять, где она очутилась, но, прежде чем ее глаза успели привыкнуть к тусклому свету факела, она услышала звук металла, ударяющегося о камень. Мужчины открыли черную дыру в полу, прямо у ее ног.

Мирина попыталась рвануться в сторону, но ее тут же крепко схватили чьи-то руки.

Не говоря ни слова, мужчины толкнули ее к краю дыры, и Мирина с криком упала в темноту.

Тот уголок мира улыбался в моих глазах ярче всех остальных.

Гораций. Оды

Остров Джерба, Тунис

Из забытья меня вывел громкий звон старомодного телефонного аппарата. Он стоял на прикроватном столике буквально на расстоянии вытянутой руки, но в то же время как будто бесконечно далеко.

– Алло? – пробормотала я, не до конца осознавая, где нахожусь.

– Простите, что звоню так рано, – произнес консьерж бодрым голосом, – но пришел мистер Ахмед.

– Кто?..

Только тут я наконец сумела выкарабкаться из сладких объятий сна. Если верить моим наручным часам, я спала всего пару часов, и полосы слабого света на красноватых плитках пола лишь подтверждали мою догадку: за окном темнота понемногу превращалась в рассвет.

– Мистер Ахмед ждет вас, – настаивал голос. – Он просит, чтобы вы спустились к нему прямо сейчас.

Весь отель еще спал, когда я тихонько вышла на галерею. Меня слегка подташнивало из-за того, что столь необходимый мне отдых оказался таким коротким. И хотя меня попросили не задерживаться, я все же ненадолго прислонилась к перилам балюстрады, чтобы вдохнуть безмятежность лежавшего внизу двора. Одинокая кошка, задрав хвост, горделиво вышагивала между растениями в горшках; единственным звуком, нарушавшим утреннюю тишину, был шорох соломенного веника, которым кто-то подметал каменный пол.

И только теперь я наконец заметила человека, притаившегося за колоннадой по другую сторону двора, прямо напротив моего номера. Человек в длинном белом балахоне, с куфией на голове, закрепленной каким-то шнурком, выглядел очень по-арабски, и меня пробрала дрожь, когда я поняла, что это, должно быть, и есть Ахмед.

Как только я спустилась по лестнице, он тут же отделился от колоннады и пошел мне навстречу, словно я заставила его ждать несколько часов. Я неуверенно остановилась. Если это и был Ахмед, подумала я, борясь с неожиданно подступившей тошнотой, то его внешность было довольно трудно увязать с щеголеватостью мистера Людвига и финансовым благополучием мистера Сколски. Вблизи стало заметно, что белизна одежд незнакомца скомпрометирована мириадами пятен и прорех, а его мрачное лицо портила неухоженная черная борода и дешевые солнцезащитные очки.

– Доктор Майо? – Он протянул мне грязную руку.

– Кто?.. А…

Я была настолько сбита с толку, что колебалась куда дольше, чем следовало. Уверена, мое промедление заняло не более двух секунд, но их оказалось достаточно, чтобы Ахмед отдернул руку с недовольным хмыканьем.

– Сюда, – сказал он, жестом приказывая мне следовать за ним.

Я была слишком потрясена, чтобы задать хоть какой-то вопрос, и потому машинально пошла за ним через вестибюль на улицу, где тут же сощурилась от яркого утреннего света.

Перед отелем, как раз там, где накануне вечером остановилось наше с мистером Людвигом такси, стоял теперь чудовищно побитый джип, если только слово «джип» применимо к такой развалюхе.