Может, спрятаться в шатре и там переждать все сложности своей жизни в обнимку с милыми подушечками?

— Мам! Мам! Иди сюда! Мам!

Плетусь по коридору к открытой двери у лестницы. Заглядываю. Огромная светлая спальня с большой кроватью и белым ковром на полу.

— Мам! — Ваня выглядывает из-за другой двери. — Тут комната-шкаф!

— Гардеробная, — Адам подхватывает его на руки. — Так что, мы меняемся комнатами?

Наверное, в спальне “мамы и папы” поместилась бы вся наша квартира. Масштабы дома впечатляют мою нищую душонку до мрачного молчания. Я влипла. Мама была права. У меня бы не хватило ни сил, ни ресурсов бороться против бывшего.

Ваня серьезно задумывается над вопросом Адам и мотает головой. Шатёр победил гардеробную.

— Конечно, — Адам улыбается, — тогда бы ты остался без сюрпризов, что спрятаны в твоей комнате.

— Какие?

— Вот иди и поищи их, — спускает Ваню на пол, и тот оглядывается на меня, ожидая разрешения.

Я киваю, и он срывается с места. Глаза горят предвкушением и любопытством, а на лице — улыбка до ушей.

— Не хочешь взглянуть? — Адам кивает на дверь гардеробной и улыбается. — На мои костюмы, запонки, ремни?

— Мне нужна отдельная комната, — тихо отвечаю я.

Он может меня раздавить при желании, лишить всего и даже, наверное, убить без последствий. У него есть деньги. Большие, мать их, деньги. Это не региональный страховой менеджер. И, вероятно, модные брючки на нем стоят, как моя годовая зарплата.

Я просто тупой единорог, у которого в черепе не мозги, а малиновое желе.

И я не увидела в Адаме человека при власти, деньгах и связях. Ни тогда, ни спустя пять лет.

— И как мы объясним тот факт, что мама и папа спят в раздельных комнатах? — Адам вскидывает бровь.

По спине ползет холодный липкий озноб от его улыбки. Под его небрежностью, несерьезностью скрывается человек, который живет в реальности, которая никаким образом не пересекается с моей.

Бессмысленно прыгать на него, скалить зубы, истерить и добиваться от него, чтобы он понял меня и принял, как за человека, с мнением которого стоит считаться. Не та “весовая категория”. И теперь я это отчетливо понимаю, и меня оплетает страх, что я — слабая и маленькая женщина, которая не найдет защиты, если разгневает мужчину из прошлого.

— Что ты так смотришь на меня, будто в первый раз видишь? — делает бесшумный шаг.

И то, что я сейчас нахожусь тут в “лесной фазенде”, лишь его милость. Встал бы в позу, и я бы лишилась сына по его капризу и щелчку пальцев.

— Ты хот моргни, Мила, — Адам нависает надо мной и касается подбородка. — Ты все еще со мной, или с концами улетела в Астрал?

— Адам… — сглатываю кислую слюну от страха.

— Да? — пальцами пробегает по линии челюсти.

— Кто ты, Адам? — руки предательски дрожат. — Кто ты, черт тебя дери, такой?

25. Глава 24. Провокации

— Конкретизируй вопрос, — Адам недобро щурится, — а то я могу удариться в философские рассуждения, кто я есть в этом жестоком мире.

— Ты не региональный менеджер…

— Так ты об этом, — разочарованно вздыхает. — Я был им.

— А теперь?

— А теперь я генеральный директор Астростраха, — невозмутимо отвечает он.

Я в удивлении открываю рот, потому что реклам Астростраха, который застрахует жизнь, квартиру, дом, машину, здоровье и все вокруг, если у клиента возникнет такое желание, лезет из всех щелей. И моя медицинская страховка с прошлой работы была от Астростраха.

— Кажется, ты слышала об Астрострахе? — Адам самодовольно вскидывает бровь.

Я уверена, что и в глухих деревнях сотрудники этой компании предлагают застраховать коров и куриц с белоснежной улыбкой и вкрадчивым слоганом: “Астрострах” и ваши коровы спокойно спят.