— Ты себя вообще слышишь?

— Слышу, Мила, — его голос звенит сталью. — Ты, как обычно, делаешь поспешные выводы, принимаешь решения, которые стоило бы обсудить. Ты не имела никакого морального права скрывать от меня беременность. Женат я был или нет, это не имело никакого значения в тот момент, когда ты поняла, что ждешь ребенка от меня. Да, я не бегал за тобой со слезами и соплями, потому что…

— Почему?

— Потому что я считал, что ты не станешь в таком вопросе меня обманывать! — повышает голос, и пара за соседним столиком замолкает и косит на нас глаза.

— А ты не имел права скрывать, что ты женат. Ничего бы этого не было! — вскакиваю и поскрипываю зубами. — И не развелся бы ты тогда. Нашлось бы множество оправданий!

— Сядь, — его лицо искажает гримаса гнева. — Мой тебе совет, Мила, взять себя в руки. Не выводи меня. Я за эти пять лет растерял свое терпение, и сейчас я на грани.

7. Глава 6. Хочу тебя наказать

Я сажусь, потому что взгляд Адама говорит мне, что мне не удастся сбежать без последствий и что его сейчас лучше не злить. Я не знала его таким. За те две недели он не показывал мне эту свою темную сторону, которая пугает до дрожи в пальцах.

— Мысль, что ты могла быть беременной, появилась у меня только сегодня, Мила, — мое имя он проговаривает четко и твердо. — Вероятно, я уловил в тебе твое материнство.

— Послушай, — вздыхаю и тереблю край белой скатерти, — ты не можешь врываться в нашу с Ваней жизнь лишь для того, чтобы потешить свое самолюбие. Ты как это себе представляешь?

— Я не знаю, — подхватывает фотографию Вани и хмуро ее рассматривает. Затем поднимает взгляд. — Покажи его, какой он сейчас.

— Я не хочу, — я готова расплакаться. — Адам, я тебя умоляю, заклинаю… Ты же жил до этого спокойно и тебя ничего не беспокоило. Ты прав, я справилась. У нас все хорошо. Он сыт, одет, окружен заботой.

— Я его отец, — откладывает фотографию и поддается в мою сторону с шепотом. — Мила, я плохой человек. И за эти пять лет я стал еще хуже, чем был. Ты знала лучшую версию меня. Я к тебе поэтому сегодня и полез, потому что накатили воспоминания, каким я тогда был с тобой. Чуток меня встряхнуло. Не ожидал увидеть привет из прошлого. Хорошего прошлого. Теплого, уютного и с беседами на рассвете с горячим чаем. Ты же помнишь все эти наши разговоры о всякой ерунде и то как ты с криками, что опаздываешь, собиралась на пары?

— Помню, — сипло отвечаю я.

— И я ни с кем так много не разговариваю, — недобро щурится. — Я в принципе не люблю болтать попусту. И даже сейчас, когда я на грани, я говорю и говорю. Спрячь зубки, иголочки, и покажи мне Ваню. Я уверен, что у тебя в телефоне много его фотографий.

Лезу в карман штанов и достаю смартфон. Открываю галерею и в отчаянии протягиваю телефон Адаму, который медленно забирает из моих пальцев:

— Вот и умница.

В полном бессилии наблюдаю за тем, как он листает фотографии, и не могу уловить во темном взгляде истинных эмоций. Он не улыбается, не хмурится и обманчиво спокоен. Будто не фотографии сына листает, а отсканированные страницы документов.

— У тебя самого… дети другие есть?

— Нет.

— А что так?

— Не сложилось.

— За столько лет с женой…

Поднимает черный взгляд:

— К чему тебе эта информация?

— Я заслуживаю хоть немного правды, — пожимаю плечами.

— Оставь ты уже ее в покое. Она тебя сейчас точно никаким боком не касается. Стоило все эти вопросы о ней задать тогда, а сейчас это уже бессмысленно. Я не хочу удовлетворять твое женское любопытство, потому что…

— Я хочу понять тебя, — шепчу я.