Каждый месяц я перевожу матери двадцать тысяч рублей - прибавку к пенсии, которая у нее и так неплохая. Но запасов на кухне у нее почему-то не водится.

Спросил как-то, куда она деньги тратит, так получил такой ушат ненависти и претензий, что зарекся вообще о деньгах говорить. Оказалось, что даю я мало, после смерти отца она с трудом выживает, а мне, поросенку неблагодарному, плевать, как тут мать справляется.

Взял на себя еще и оплату коммуналки, плюс раз в неделю заказываю ей продукты доставкой. Но она все равно “голодает”...

Набиваю полную тележку мясом, фруктами и прочими продуктами. Буду доказывать матери, что я хороший сын и обеспеченный мужчина.

На пороге мама встречает в поношенном халате и мокром полотенце на голове.

- Уже второй день голова болит, - почти стонет. Хотя внешне выглядит бодренько.

- Таблетку пила?

- Хочешь, чтобы я травила свой организм? Итак еле передвигаюсь…

- Мам, ну так зачем мучиться-то?

- Не понять тебе пожилого человека и его трудности, - всхлипывает и скрывается в гостиной. - А мне ведь даже скорую некому вызвать.

- Так давай вызову, раз тебе настолько плохо.

Достаю телефон и вслух проговариваю номер службы спасения.

- Хочешь мать со свету сжить? - с дивана доносится бодрый визг, следом раздается плач вперемешку с “кому я нужна, старуха такая”.

Нажимаю на сброс. Теперь нужно только дождаться, когда она успокоится и сама начнет говорить.

Это театральное представление я изучил хорошо. Видел его, когда вместо юрфака пошел на экономический, когда собрался жениться, потом когда о беременности Оксаны рассказал.

Со временем мать настолько полюбила шоу одного актера, что стала закатывать мне представления чуть ли не каждый месяц.

Страдания, обвинения, истерика, а потом “очень важный разговор”.

Спустя пару минут, как я и ожидал, она успокаивается. Вытягивается в струнку, тяжело вздыхает и, прищурившись, смотрит на меня.

Значит, и сейчас предстоит очередная просьба, порция нравоучений или раскрытие моих глаз на какое-то заблуждение.

- Вот, - показывает комод. На углу замечаю белый конверт.

- Что это?

- Я посмотрела на празднике на эту девочку, - цедит сквозь зубы, как будто говорит о самом большом неприятеле.

- Какую девочку?

- Ну эту… Как ее, Карину.

- Я не понимаю, о ком ты, - мой голос тяжелеет, я буквально ощущаю ее ненависть. Давно такого не было.

- Ну, Кристину.

Что? Моя дочь - это какая-то девочка? По-ходу у матери старческая деменция.

- Ты про мою дочь? Мам, серьезно? Ты вот так выражаешься про свою внучку? - подскакиваю и иду к выходу.

- Сядь! - властно. - Это не все.

Останавливаюсь в проеме. Никогда я еще не был так зол на мать, но все же решаюсь дать ей еще один шанс.

- Не хотела вскрывать без тебя, - берет конверт и протягивает мне. - Это результаты ДНК-теста.

- Какой-то бред. Зачем? Ты решила проверить, родственники ли мы?

- Не дерзи матери! Ты меня заставляешь переписать мою квартиру на чужого человека.

- Мою квартиру, мам. Мою! Я совершил ошибку, когда оформил Кристинкино наследство на тебя. Сейчас я просто прошу тебя вернуть всего лишь то, что и так мне принадлежит, - говорю максимально спокойно, голос твердый, чтобы мое решение не подвергали сомнению.

- Я не могу тебе ее вернуть, - мать опускает глаза.

- Это почему вдруг?

- Открой конверт, потом продолжим разговор.

- Я никогда не думал, что ты можешь так низко упасть, - поворачиваюсь ко входу. Как назло, нога не сразу попадает в кроссовок. Вожусь с ложкой для обуви, мать, пользуясь замешательством, пытается доказать мою “неправоту”.

- Кто-то же в этой семье должен быть с мозгами. Она ведь совсем на тебя не похожа!