Ник щелчком пальцев зажигает магическую свечу в углу, позволяя мне хоть немного рассмотреть помещение — небольшую каморку с кроватью и крохотными окнами.

— Западная башня, — в ответ на мой вопросительный взгляд язвительно произносит Ник. — Твой дом.

Дом. Не так уж и плохо. Но… что будет со мной дальше? Я почти успеваю задать вопрос, но Ник оказывается быстрее.

— Рискнула появиться в моих землях? — дракон делает шаг ко мне, нависая, заставляя мое сердце биться часто. Прижимаю к себе сына и пячусь назад, упираясь в стену.

Рискнула? Он говорит, будто это я его предала. Будто я отправила всю его жизнь в горгулью задницу.

Нет! Это он предал. Растоптал. Сломал. Но ему мало.

В груди жжет от обиды и горечи. Хочется высказать ему все, что я о нем думаю. Но сил сопротивляться и бороться нет.

— Отпусти нас, — выдавливаю из себя и слышу, как жалко это звучит.

В глазах Ника вспыхивает опасный огонек. Его взгляд, обжигая, падает на мои губы, а потом скользит по всему телу.

— Нет, — уголок его рта поднимается вверх в коварной ухмылке. — Ты только моя. Пока я не наиграюсь.

5. Глава 4. Утро

Пока… Не наиграется? Меня начинает трясти. То есть мало было того, что он тогда играл со мной, заставил меня поверить в его чувства, в то, что я действительно ему нужна, отдать ему всю себя. Так он решил, что игрушка не доломана? Надо закончить начатое?

— За что ты со мной так? — цежу я сквозь зубы, отбивающие мелкую дробь.

Взгляд Николаса то обжигает, то окатывает ледяной водой. В полумраке комнаты я, наконец, вижу его лицо. Оно почти совсем не изменилось: такое же красивое, с высокими острыми скулами, широким волевым подбородком, легкой щетиной на щеках. Но сейчас на левой брови отчетливо заметен шрам, а в глазах — блеск закаленной стали, а не олова.

Ник поднимает бровь и язвительно смотрит на меня.

— Хватит строить из себя дурочку, — отрезает он. — Я учусь на своем опыте. Пока я не пойму, почему ты здесь оказалась, ты будешь находиться под постоянным наблюдением.

Мелькает мысль признаться, рассказать, как я жила эти два года, но понимаю, что это бесполезно. Стремительно накатывает внезапная жуткая усталость. Такая, что кружится голова, а в глазах внезапно темнеет.

Прихожу в себя уже на кровати, слишком быстро вскакиваю, отчего снова ощущаю жутчайшее головокружение и оседаю обратно.

Нахожу глазами своего ребенка: малыш тихо посапывает на руках у Ника, схватившись своими пальчиками за ворот рубашки. Большие крепкие руки, мышцы которых бугрятся под мокрой тканью рукава, уверенно держат моего сына, как будто Николас уже неоднократно держал детей.

От этого вида в груди взрывается фейерверк. С одной стороны, это выглядит так правильно, мило. Как будто так и должно быть.

А с другой… мой ребенок на руках того, кто только что честно признался мне, что я для него всего лишь игрушка.

— Отдай мне ребенка, — я все же встаю и кидаюсь к Нику. — Он мой!

На лице Николаса мелькает непонятное чувство, он бросает тоскливый взгляд на малыша, а потом резко переводит его на меня. Ник не двигается с места, зато я замираю посреди комнаты, как вкопанная, когда он начинает говорить.

— Ты хочешь сказать, он — наследник клана Квиланд, — скорее утверждая, чем уточняя говорит Ник. — А ты — беглянка, которая его украла.

Сердце колотится даже уже не в груди, а где-то в горле. Он прав. Для всех так оно и есть, если бы не одно “но”, о котором знаю только я.

Во рту пересыхает от волнения. Я облизываю обветренные горящие губы. Взгляд Ника цепляется за это мелкое, ничего не значащее действие и темнеет.