Да и нет сейчас смысла бежать.

Я только что упростила для него все. Закончила несколькими словами. И убегать обратно к тете и обижаться на него — просто смешно.

Сажусь рядом с ним в машину, пристегиваюсь и отворачиваю голову к окну.

Максим заводит двигатель.

— Стой, — прошу его. — Я сумку не взяла, — роняю тихо.

— Хорошая попытка.

— Что? — кидаю на него взгляд. Максим злой. Он крепко держится за руль одной рукой до побелевших костяшек. Неподвижный взгляд строго в лобовое стекло.

— Ты все равно поедешь домой, Ида.

— Даже после того, что сказала?

— Даже после того! — повышает тон. — Иди за сумкой. Но не думай, что если через пять минут тебя не будет здесь, я не поднимусь снова.

Плотно сжав губы, чтобы не выпалить еще что-нибудь, о чем я буду жалеть, я выхожу из машины.

Да, я жалею…

Поднявшись наверх, я сталкиваюсь с тетей, возвращающейся от соседки.

— А ты куда ходила? — спрашивает тетя, а я что есть сил сдерживаю слезы.

— Да я сумку забыла.

— Куда собралась?

— Максим за мной приехал.

— Да неужели, — фыркает тетя, открывая дверь. — Он приехал, а ты побежала?

— Он поднимался. Я просто сумку забыла. Нам… нам правда надо поговорить. Принесешь сумку? Она на кухне осталась.

Подозрительно покосившись, тетя отправляется на кухню, вскоре возвращаюсь с моей сумочкой.

— А еще телефон. Он на подоконнике в гостиной, кажется.

Тетя приносит и его.

— Спасибо. Ты извини, что вот так сбегаю…

— Да я все понимаю. У меня с твоим дядей так же было. Он творил всякое, а я прощала его в тысячный раз, надеясь, что больше такого не повторится.

— Думаю, у нас с Максимом несколько сложнее, — поджимаю губы.

Там хотя бы любовь была. А у нас лишь моя больная и какое-то нездоровое желание мужчины держать рядом с собой женщину, которую не любит. При том, что любимая снова отсвечивает в его жизни.

Тетя обнимает меня, и я отправляюсь вниз.

Максим уже снаружи, ждет меня у двери. Я чуть не врубилась в него.

— Забрала сумку?

— Как видишь, — и направляюсь к машине, сев в которую, намереваюсь молчать до самого дома.

Так и было. Я молчала всю дорогу. Как и он. Даже спокойно как-то было. Я едва не уснула.

Но войдя в дом, я резко ощущаю сильное напряжение. Кажется, будто что-то сейчас случится. Разумеется, что-то нехорошее.

Снимаю шубу в холле, отправляю ее в шкаф. После чего сразу иду на кухню и заглядываю в холодильник. Продуктов полно. Достаю овощи, мясо. Приготовлю что-нибудь.

— Что ты делаешь?

— Ужин хочу приготовить, — а у самой голос дрожит, как и руки.

— Ты голодная?

— Нет.

— Тогда не нужно, — останавливается по ту сторону столешницы.

Но я все равно иду мыть перец и морковь.

— Ида, — и я застываю. — Посмотри на меня.

Я выключаю кран, но не поворачиваюсь.

— Ладно… Ответь мне так, — продолжает. — Ты правда хочешь развестись?

Зажмурив глаза до боли, я стараюсь сдержать всхлип.

Я слабая.

По-настоящему слабая женщина.

Терпила.

Никчемная.

А еще у меня не все в порядке с головой.

Так мне любая уважающая себя женщина скажет.

Ведь я сейчас не смогу ему солгать.

— Что ты хочешь услышать, Максим? — бросаю овощи в раковину и оборачиваюсь. — Если ты ответишь честно, и я это пойму, то я тоже отвечу честно.

— Я хочу услышать «нет».

Из глаз у меня тут же брызгают крупные слезы, а губы начинают подрагивать. Руку я прижимаю к груди, сжимаю ткань платья.

— Я же просила… — сиплю. — Почему ты врешь даже сейчас… — кривлю лицо. — Ты не любишь меня. Но ты можешь хоть каплю меня уважать?

— Ты переоценила свои способности.

— Что?

— Ты не понимаешь, когда люди говорят тебе правду. Ведь я именно ее тебе и сказал.