Поворачиваюсь, но он ловит меня за запястье.

— Не трогай, — резкое движение рукой, и я освобождаюсь. — Я тебе уже сказала, что волноваться тебе не о чем. Я больше ничего не сделаю. Ни тебе, ни себе. Просто оставь меня, — пячусь до дивана, с которого хватаю сумку и продолжаю пятиться. — И не подходи ко мне, ясно?

Еще несколько шагов таким образом, разворачиваюсь и сбегаю из дома без оглядки.

Такси уже ждет меня. Я прыгаю на заднее сиденье и прошу скорее ехать. Оглядываюсь, пока не теряю дом из виду.

К тете я не поеду. У нее я расклеюсь. Мне сейчас не нужно убежище, в котором я буду лить слезы. Я просто еду на прогулку. Но по дороге все равно звоню Геле. Рассказываю о последних событиях. Мне нужна хоть от кого-то оценка моих действий. Тете я о таком не решусь рассказать. Как и Кире.

— Да ты с ума сошла…

— Ну спасибо, подруга. Я ожидала услышать другое, но правда спасибо за честность.

— Нет, ты неправильно меня поняла. Ты сошла с ума от своей этой любви к нему, — на что я молчу и киваю. — Тебе самой не страшно? Он до такого тебя довел. Уходи от него. Сегодня же. И не надо мне тут про бракоразводный процесс. Он тебе этот развод в два дня устроит.

— И расчистить ей дорогу?

— Да не думай ты о ней! О себе думай! Сама сказала, что это вопрос времени, когда он сам захочет разрыва. Так пускай это будешь ты! Брось его первая!

— Мне от этого легче не будет. А ему точно будет.

— И опять ты думаешь обо всех, кроме себя. Там же не за что держаться. Если бы тебе нужны были его деньги, то я бы еще поняла тебя. А так…

— Гель, я все уже решила. Я сама не могу. Хочешь верь, а хочешь нет, но я правда не могу. Считай это болезнью, зависимостью, но…

— Не продолжай. Я тебя поняла. Ты сейчас куда?

— Не знаю... Одна хочу побыть.

— Только будь осторожна, хорошо? Сегодня такой гололед.

— Хорошо, Гель. Пока.

Прошу таксиста высадить меня в центре город, и только перехожу дорогу к парку — мне звонит муж.

— Да, Максим.

— Ты уже у Василисы Андреевной?

— Нет. А что?

— Хочу знать, когда ты будешь на месте.

— Зачем?

— За тем что ты моя жена, — повышает тон Максим. — Я был вчера груб с тобой, — уже спокойнее. — Я это признаю. Ну ты тоже перешла границы, Ида. Чтобы добиться от меня ответов — не нужно заходить так далеко.

Паршиво извиняешься, Драгунский.

— Ты чего от меня сейчас хочешь, м? Тебе вдруг поговорить захотелось? Обсудить что-то со мной? Прости, но я теперь не хочу. И ты не прав, понял? Мне пришлось зайти далеко, чтобы хоть что-то узнать.

— Тебя Кира надоумила, да?

— Что?.. О чем ты?

— Я от Егора узнал, что Кира до сих пор хорошо общается с Аней. Они раньше была подругами, когда Аня жила здесь, но, оказывается, они до сих пор постоянно созваниваются. Вот я и подумал, что это Кира сказала тебе, где мы встретимся с ней прошлым утром. Аня могла ей сказать. Это так?

Замедляюсь, меня слегка ведет в сторону. Становится нечем дышать. Я сильно оттягиваю шарф.

— Ида?... Алло.

Я сбрасываю и торопливо снова вызываю такси, которое приезжает через минуту. Называю адрес Киры и, откинувшись на спинку сиденья, стараюсь успокоиться. Телефон выключаю. Чтобы он мне не мешал.

Кира должна мне ответить на несколько вопросов. Притом глядя в глаза.

Я ведь ее спрашивала, общалась ли она когда-нибудь с этой Аней. Она сказала, что они даже почти не разговаривали! А они, оказывается, подруги!

Я Кире многое из своего личного доверяла. А она, скорее всего, все этой дряни пересказывала!

Они обе развлекались за мой счет.

17. Глава 17.

Звоню в дверь и стараюсь восстановить дыхание.

Я слышу, как кто-то идет к двери. Это точно не Егор. Это Кира. Она дома почти постоянно. Так, только на шопинг выбирается пару раз в неделю.