Да, второй вариант подходит. Забрать, заклеймить смачным засосом. Поставить на коленки и драть во все щели, пока она их не сотрет, пока не начнет в голос орать от моего поршня, я знаю, как она кончает.

Хер с ним, даже не драть, а навалиться, замять, придавить всем телом, чувствовать, как она сопротивляется, чтобы знать, вот она, здесь.

Точно. Себе оставлю, будет зализывать, искупать вину, пока я не успокоюсь.

И валит потом на все четыре стороны.

Инга мое предложение ожидаемо встречает без энтузиазма. Ничего, змея ненаглядная, твое удовольствие для меня больше значения не имеет. С удовлетворением успеваю заметить нечто, мелькнувшее в бесстыжих серых глазах, похожее на муку.

Переживешь, я в аду и гостеприимно готовлю соседний котел.

Гадина бледнеет, втягивает носом воздух и впечатывает пятку мне в ногу.

Без каблука – херня. То, что меня режет на тонкие полоски, делает намного больнее.

Наивная. Таким меня не проймешь, и уж тем более не теперь, когда у меня анестезия из смеси бухла и ее пульса под пальцами.

Но боль – это хорошо. Она немного приводит меня в чувство.

Ее не хватает, чтобы остыть, но вполне достаточно, чтобы принять решение.

– Беги, Инга, даю фору, – озвучиваю свой приговор. – Лучше сваливай в свой Мухосранск, потому что в этом городе я тебе жизни не дам.

6. Глава 6

Инга

– В этом городе я тебе жизни не дам, – его дыхание оседает на губах, заставляя их покалывать.

Этой фразой монстр полосует меня, как хлыстом.

Что? Что еще ему от меня надо? Я пропала со всех радаров, мы никак не пересекаемся. Склеиваю свою жизнь. Еще не хватит? Еще недостаточно? Может, мне и дышать перестать? Так я пыталась!

Слова Демона ни о чем.

Хотя что это я? Уверена, что угрозы не разойдутся у него с делом, но что может быть хуже того, через что я прошла? Он уже потушил мое солнце.

А его компашка с его дозволения превратила мою жизнь в ад.

Демон отпускает хватку, и я, оттолкнув его, выворачиваюсь из-под руки.

Меня колбасит от гремучей смеси ярости, ненависти и противоестественного желания, простреливая до кончиков пальцев. Тахикардия лупит головокружением, кровь топит по венам. Фейерверком в мыслях: «Невозможно так любить и ненавидеть одновременно, что-нибудь должно перевесить!»

И сейчас Демон досыпает на чашу весов недостающее.

Смотрю на него: черные взъерошенные волосы, идеальные брови, упрямые губы и бездушные глаза. Невозможно красивый и бесчувственный… Есть ли еще куда падать, такому как он? Вроде живой, дышит, горячий, а внутри мертвый.

Вседозволенность порождает ненасытную пустоту. Безнаказанность – выжженную пустыню.

И Демон опустошает и разрушает все, к чему прикасается.

Выгоняет из города?

Меня трясет. Да кто он такой? Зажравшийся сынок богатеньких родителей?

Ничего говорить не стану. Я и так собираюсь после защиты уехать, больше меня в этом городе ничего не держит. Не осталось ничего, до чего бы не дотянулась рука беспредельщика.

Но это мое решение! А выполнять послушной собачкой его приказ, как раньше, после того, что я пережила? Нет уж! Перебьется!

У меня внутри уже все омертвело, что бы он мне не приготовил, я справлюсь. Не позволю себя доломать!

Мне осталось два месяца до диплома. И раньше я из города ни ногой.

Впиваюсь глазами в ненавистное порочное лицо, искривленное злой насмешкой. Облик Демона врезается в сознание обжигающим отпечатком. Я прощаюсь с ним сейчас и надеюсь запомнить его таким. Эта пьяная скотина должна заместить образ сумасшедшего бунтаря, которому я подарила сердце. А он подарок раздавил. Хладнокровно. Цинично.