Пусть. Ему полезно. Хотя…

– Поехали, – я сдергиваю куртку с соседнего стула.

Если ему сейчас хреново, я постараюсь это усилить.

2. Глава 2

Инга

– Ты совсем рехнулся? – спрашиваю я Рэма, глядя на неоновую вывеску, под которой он паркует свой новенький, но уже прокуренный ауди.

– А ты думала, я куда тебя привезу? – гаденько усмехается он.

Я распахиваю дверцу с намереньем свалить отсюда поскорее. Баня не баня, бардак не бардак, мне здесь делать нечего. Стоит мне выставить ногу, как Рэм, уловивший, что я сейчас оставлю его с носом, удерживает меня за руку. Хватка у него стальная.

– Ты чего?

– Слышь, урод, я через это второй раз проходить не собираюсь. Вали к своему дружку-хозяину сам!

– Он один там, – упирается Рэм.

Видимо, и правда ему надо, чтобы я пошла. Даже презрительное «урод» проглатывает. В баре хамил активнее.

– Мне ему посочувствовать? – ядовито интересуюсь я, уже жалея, что ударивший в голову алкоголь подвиг меня на это безумство.

– На, – с психом он выдирает ключ из замка зажигания. – Залог. Я здесь ждать буду.

Какие мы нежные! Можно подумать у меня остался хоть один повод доверять ему или кому-то из их компашки. Не после того, что они устроили.

– И где я там его искать буду? Под каждую шлюху заглядывать?

– Еще раз, – скрипит зубами Рэм, – он один там. Вообще один. Умные свалили, когда поняли, к чему дело идет. Персонал он сам разогнал.

Мне становится нехорошо.

Кто, как ни я, знает, что, если у золотого мальчика отваливает башня, справиться с ним почти невозможно. Слетевший с катушек, он пугает даже привыкшего ко всему Рэма.

Полгода назад в таких случаях шли ко мне, только у меня получалось заставить его взять себя в руки. А сейчас что? Новая подстилка, которую я вижу с ним во всех сторис, не справляется? Бракованная, что ли?

Вынырнувший из миазмов ненависти рассудок настойчиво требует, чтоб я наплевала на все и ушла. Я знаю, если я зайду туда, мне будет больно.

Уже сейчас при мысли, что я увижу его, внутри все скручивается в ледяной узел. Сердце обливается кровью, холодеют руки и подкатывает тошнота.

Но это сильнее меня. Быть так близко и не увидеть его – немыслимо.

Я, как наркоман, получивший дозу, хочу опять.

Кому я вру?

«Хочу» – не то слово. Мне это НУЖНО!

Только на этот раз я не дам ему меня растоптать.

Ладонь с ключами сжимается, и Рэм шумно выдыхает. Боялся, что я не решусь?

Увы, если я не пойду, то останусь тут, под дверью, как собака, ждать, когда он выйдет, чтобы еще раз на него посмотреть. И если повезет, заглянуть в ненавистные глаза.

Это надо закончить раз и навсегда.

Я должна увидеть в нем то чудовище, которым он и является. Уничтожить все счастливые воспоминания, лживые мечты…

Запахнувшись в куртку, сутулясь, я преодолеваю последние два метра до ворот в мой личный ад. Ярко-розовый неоновый свет символично освещает мне путь. Дрогнувшей рукой толкаю дверь, и пульс становится нитевидным, дыхание перехватывает и перед глазами плывут круги.

Из полутемного коридора, благоухающего какой-то сладкой дрянью типа ирисов, я иду на свет, бьющий из единственной приоткрытой двери. Оттуда доносит звук, похожий на удар стекла о стекло.

Замираю, но не от нерешительности, мне просто нужно немного кислорода, потому что я уже забываю, как дышать.

Вдох, выдох, вдох, а дальше все, как в тумане.

Я даже не понимаю, как преодолеваю последний барьер, и, щурясь от яркого электрического света, оказываюсь один на один с Демоном.

Демон, Дима, Димка… Дмитрий Горелов.

Многоликий и бездушный. Ненавижу его.

Уже набравшийся, но еще не до конца пьяный, он сидит, развалившись, на кожаном диване в одних джинсах, босой и без майки и что-то разглядывает в телефоне. Почти приконченная бутылка вискаря заявляет о серьезном намерении Демона потерять человеческий облик. Пьяный и злой он крушит все вокруг.