– Ой, какая неприятность. - Помощница взмахивает руками и белые листочки разлетаются и оседают на полу. - Кажется, не последняя.

– День сегодня точно не задался. - Кладу папку на стойку рецепции и беру протянутый мне телефон. - Спасибо.

– Не за что. - Бросает на меня встревоженный взгляд. - У вас на лбу… хм… большая шишка. Сейчас я вам найду лёд.

– И мне найди. - Слышу за спиной голос Кира и сердце вновь уходит в пятки.

– Секундочку Кирилл Анатольевич.

Девушка кидает бумажки на стол и бежит к холодильнику, который стоит у окна.

Я не смотрю на бывшего, а сосредоточена лишь на телефоне. Мне нужно позвонить маме и узнать, что случилось?

– Майя, - шепчет мне Кир, стоя за спиной и тревожа мои нервные окончания. Он дышит шумно, и тёплый воздух касается моей шеи, поднимает тонкие волоски, - мы не закончили.

– Мы закончили три года назад. - Бросаю ему в ответ и слышу голос матери в трубке. - Мам, это я.

– Дочка, что-то случилось? Я не могу дозвониться до тебя.

– Телефон упал и разбился. Видимо, придётся новый покупать.

– Опя-я-я-ять? - Тянет недовольно мама и я представляю, как она закатывает глаза и делает недовольное лицо. - У нас нет лишних средств на новый телефон.

– Возьму кредит. - Спокойно отвечаю и медленно поворачиваю голову к Киру. - Он стоит рядом и продолжает разглядывать меня. – Отойди, пожалуйста.

– Ты это мне? - Возмущается мама, и я нервно качаю головой.

– Нет. Мам, ты звонила. Что-то случилось? - Делаю шаг в сторону и поворачиваюсь. Теперь Светлицкий у меня перед глазами. Так легче и спокойнее.

– Зайди в магазин и купи еды на ужин. У нас холодильник пустой.

– Хорошо. - Отвечаю и поджимаю губы. Пытаюсь вспомнить, сколько осталось денег на кредитной карте. Должно хватить. Наверно. Посмотрим. - Пока, мам. До вечера.

– Значит, ты до сих пор живёшь с мамой? - Ухмыляется Кир, прикладывая платок со льдом ко лбу.

– После смерти бабушки у мамы обострилось её заболевание. У неё никого больше нет, кроме нас… ммм… то есть меня.

– Понятно. Я не знал. - Щурится и смотрит на меня изучающе. А затем берёт такой же платок со льдом и делает шаг ко мне. Поднимает руку, чтобы приложить лёд ко лбу, но я пячусь назад.

– Я сама… - пытаюсь забрать лёд, но Кир не даёт.

– Нет. У тебя не получится. - Прислоняет лёд к шишке и я зажмуриваюсь от приятной прохлады. - Я в этом мастер.

– Даже не сомневаюсь… - произношу, всё ещё не открываю глаза и чувствую, как что-то меняется. Словно воздух вдруг становится густым и начинает искриться. Ты понимаешь, что-то происходит, но не понимаешь, что именно?

И тут моих губ касаются чужие губы. Те самые любимые и самые родные. Три года прошло, а его поцелуи не изменились.

Резко открываю глаза и вижу перед собой Кира. Он совершенно без зазрения совести целует меня, словно так и надо.

Отстраняюсь и поджимаю губы. Шумно дышу и бью наотмашь по лицу Кира. Руки дрожат, и я вижу, как в его глазах разрастается ярость, непонимание и обида.

– Что ты творишь? - Цедит сквозь зубы и прижимает ладонь к покрасневшей коже.

– Не смей целовать меня! - Толкаю его в грудь, хватаю свою папку и быстрым шагом иду в сторону лифта. - Никогда!

– Сумасшедшая! - Слышу в спину оскорбление, но никак не реагирую. Ноги дрожат, а сердце бьётся так, что готово выпрыгнуть из груди. Он поцеловал меня. Поцеловал. Спустя три года, как мы расстались, стоило нам увидеться, как снова всё повторилось. Нет!

Этого нельзя допустить. Мне одного раза хватило. Переживать ещё раз клиническую смерть после расставания и разбитого вдребезги сердца, я не хочу.